– Да? Алло? – говорил я, не сняв блокировку с экрана трезвонящего мобильника. – Алло! Хилл.
– Жду тебя на тридцать девятой через полчаса, Хилл. – проговорил Мэттью Дормер. – Есть дельце. – пояснил полицейский. – Запомнил? Тридцать девятая через полчаса, Митч. Давай. – он положил трубку.
Чудное начало дня! Как раз последнюю лапшу доедаю. Деньги сейчас нужны как никогда. Потерев глаза, я быстро собрался и выскочил на улицу. Мне до тридцать девятой пару минут быстрым шагом. Уж не знаю, что заставило Мэтта вдруг позвонить мне в пять утра, при условии, что он терпеть не может, когда я «путаюсь у него под ногами» во время расследования. Неужели, прославленный детектив не может справиться со своей работой?
Я быстро явился на место встречи. Заметив полицейскую машину, я поздоровался с сержантом Родригесом и буквально взлетел по лестнице к огороженной двери. Темно, пахнет плесневелым хлебом. Из комнаты слышен плачь женщины и донельзя серьёзный тон детектива Мэтта Дормера. Наверняка, опять допрашивает свидетеля, заваливая своими повторяющимися вопросами. Он полагает, так виновный запутается в собственных показаниях и этим выдаст себя. Однако в большинстве случаев с перепуга путаются и совсем невиновные.
– Доброе утро! – поздоровался я. – Митчелл Хилл. – представился я женщине в бежевом шёлковом халате, сидевшей на диване. Это её плачь я слышал.
– Иди сюда. – недовольно прошипел Мэтт, указывая на спальню. – Опять ты за своё? – пробурчал он.
– Что у нас здесь? – я довольно потёр руки, рассматривая комнату.
Ничего необычного. Самая простая спальня: двуспальная, но узкая кровать из тёмного дерева, ярко-жёлтый дамский туалетный столик с большим зеркалом прямо напротив кровати и огромный ядовито-зелёный пушистый ковёр. Полная безвкусица, на мой взгляд. Несмотря на некрасиво обставленную комнату, у женщины несколько ценных вещей в доме. В коридоре я заметил антикварную вазу с золотистыми узорами, в прихожей – подставку под зонты и трости. На столике в спальне множество резных деревянных шкатулок и одной из них, судя по прямоугольному непыльному участку, не хватает.
– Миссис Элис Блэк утверждает, что в доме есть призрак, который ворует её драгоценности. – без особого энтузиазма рассказал Дормер. Он, как и я, не верит во всю эту чушь про сверхъестественное. – Позвонить в полицию ей посоветовала Косетт Бастьен, медиум. Где-то здесь неподалёку принимает.
– Ты издеваешься? Медиум? – устало выдохнул я. Сколько раз натыкался на медиумов и провидцев, они все оказывались обыкновенными шарлатанами. – Как ты там сказал? Бастьен? – я достал блокнот, записывая имя.
– Косетт, две “т”, Бастьен, да. – кивнул Мэттью. – Блэк болтает о ней без умолку.
– И какого чёрта медиум советует звонить в полицию? – негромко усмехнулся я. – Хочет спалить подельников?
– Сам разбирайся, а я спать. – зевнул Дормер, прикрыв рот кулаком. – Давай, Блэк в твоём распоряжении. Звони, если что найдёшь. – полицейский поправил курку, отдал мне конверт с фотографиями украшений миссис Блэк и удалился, позвав с собой криминалиста, который дремал, облокотившись на дверной косяк комнаты.
Ничего толкового женщина мне так и не сумела сообщить. Действительно, единственный человек, о котором она постоянно говорит – некая Косетт Бастьен. Блэк уверяет, что она настоящая провидица, в отличии от всех остальных. По словам потерпевшей, я сразу же узнаю медиума: мадам Бастьен ростом около метра восьмидесяти; носит чёрный балахон с золотистыми узорами на широких рукавах; у неё проколота нижняя губа в трёх местах и украшена небольшими золотыми кольцами; глаза густо накрашены чёрным; губы блёклые, чуть ли не белые; волосы пышные, длинные и насыщенного чёрного цвета. Типичный «гипнотический» образ ясновидящей. Мадам Бастьен принимает с десяти утра до четырёх вечера на сорок третьей улице. Элис с радостью дала мне номер медиума и подробно рассказала, на какие дела Косетт обращает внимание сразу: необъяснимые шорохи и падающие предметы в квартире. Не теряя времени, я записался к мадам Бастьен сразу же, как расстался с Элис.
