Война глазами красноармейца.
Каждая мировая битва, каждое эпическое сражение составлено из страхов, надежд и отчаяния тысяч и тысяч её участников. Торжества победителя и предсмертной тоски побеждённого, откровенной трусости и никем не замеченного геройства. Основная движущая сила войны – молодые ребята. Слишком молодые, чтобы всерьёз воспринимать собственную смерть; в своих мыслях они – бессмертны. А как же иначе? Они ведь на стороне добра! Причём так думают парни с обеих сторон. Вчерашние мальчишки, а теперь уже солдаты шаг за шагом, ценой жизни товарищей и собственных страданий приобретающие такой бесценный боевой опыт. Бесценный означает дорогой, но отнюдь не означает приятный, скорее, гадкий, мерзкий, отвратительный. У мальчишки с верой во вселенскую справедливость появляется маленький шанс выжить при неукоснительном соблюдении ряда условий: убивай первый, убивай, не задумываясь, не жалея. Не оставляй за спиной живых! На первых месяцах войны, когда против тебя был противник с внутренней неготовностью к убийству, это срабатывало; но что дальше? Когда на поле боя останутся только готовые убивать?
Это не портрет героя, это портрет выжившего. Выжившего, закалившегося в битвах солдата. Его становление от восторженного «телёнка» до готового на всё матёрого «волка». Но и «волки» не бессмертны. Что будет дальше? Вы не поверите, мне тоже интересно. Посмотрим вместе…
Станция, как, впрочем, и весь город, остались далеко позади. Полуденное солнце и усталость приглушили разговоры в колонне. Пыль светло-коричневой коркой покрыла одежду, лица и оружие солдат, превратив и без того одинаково одетую, коротко остриженную молодёжь в безликую людскую массу с неестественно белыми зубами и грязными разводами на потных шеях. Батальон шёл по просёлку, параллельно главной дороге, в пешем порядке, поротно. Мягкая грунтовка испускала облака шоколадного цвета пыли от каждого шага тысяч солдатских сапог. По основному же пути нескончаемой вереницей двигалась военная техника, превратив когда-то приличную дорогу в сплошное каменное крошево; и пыль от той щебёнки была белая. В вышине два этих облака сливались и тучей нависали над движущейся на запад колонной. Растянутой на многие, многие километры огромной пылевой тучей…
Командир отделения, младший сержант Алексей Крайнов, уже устал задирать голову, с интересом разглядывая выплывающих из пыли чудищ, с грохотом и лязгом двигающихся по насыпи над его головой. Обдавая пехоту сизыми выхлопами, мимо проносились быстроходные советские танки. Поджарые, словно гончие псы на бегу, они, казалось, летели над головами уставшей и грязной пехоты, легко обгоняя сплошной поток следующих в том же направлении полуторок со всякой военной всячиной. Ещё одной грохочущей вереницей шли трактора, тяжело тащившие на сцепках артиллерийские орудия. Эти ползли неспешно, солидно; пехота их обгоняла. С другой стороны дороги, всё в том же направлении, брели тысячи конных повозок, внося свою лепту пыли в общее облако.
И вот когда оглохший от постоянного лязга и рёва, ослепший от пыли, и, изрядно уставший Лёха, решил ничему больше не удивляться, появились они! Три тяжёлых КВ-2, каждый размером с дом, словно огромные африканские слоны, затесавшиеся в стадо из повозок, машин и тракторов. Перегородив большую часть дороги своими грузными телами, танки гордо стояли на насыпи, порыкивая дизелями на холостом ходу. Колонна военной техники, пытаясь объехать громадины, медленно превращалась в огромный, вооружённый до зубов затор. Ещё один, гораздо большего размера, виднелся у моста через небольшую речушку в паре километров впереди.
Плохо было то, что ротный старшина с кухней, а значит, и привал, ждали солдат как раз после переправы; это Лёхе пару часов назад сообщил их взводный – младший лейтенант Веров.
