***
От открытых объятий Завтра,
Захлебнувшегося слюной,
От сети исколанных взглядов,
Что несут тебя за собой,
В подворотни и переулки.
Под холодной рукой теней
Шаги раздаются гулко
Щелчками голых плетей.
В двор забитых дверей и окон,
Удушая себя ужом
Обещаний и битых стёкол,
Откровенье ещё свежо.
Сумбура неровных мыслей,
Вьющихся пальцев между,
Дробью случайных вздохов,
Спрятанных под одежду.
Завернувшись петлёй улитки,
Ощупывая нутро,
Встречать каждодневную пытку,
Где Завтра твоё мертво
Под толстым покровом слизи
Загнивших ветров и слёз.
В уплату ночным кошмарам
Предрассветен и жалок взнос.
***
Вечер – выродок ночи
Цокает по коридору,
Скребя по стенам звуками,
В трепет бросают которые.
В трепет сбывшихся ожиданий,
Подёрнутых белёсой плёнкой,
Струной, овитой о гриф,
Не заигравшей звонко.
Чёрное молоко прощаний
В повороте безумных глаз
Стекает с лица на руки,
Убитые в тот же час.
Миг серой пышной бури —
Вечер вошедший ждал,
Обнимая от света улиц
В хрусте блестящих жвал.
***
Бессонный склон часов минут
С поющей селью головы,
Лихих забот творцы
Без швов на теле, то – не мы.
То юность в пыльных сапогах
Под властью безутешных лиц,
Что краской мажут карты.
Суды князьков, суды убийц
С немалой долей фарта.
Широкий стол, зелень сукна,
Печати, бюсты, фото.
И стопки тонких дел и стопки водки
Всех тех, кто вышел против.
Неважно кто, неважно как,
Чьи руки обагрить кровавым делом.
Грызня в пределах высших сфер,
Оттуда пахнет остро серой.
Кому-то вышлют пулю в лоб, кого-то вздёрнут, кто-то сядет в кабинет —
Рулить махиной посреди голодной стаи под ногами.
А может, – нет.
Так иль иначе маска тает.
Тут пики с головами подле,
Рыжеет пламя на знамёнах,
Вонзенных в клетки рёбер павших
Так и не заменённых.
***
Морщины ползущих дней,
Будто черви в подохщей собаке,
Снуют переплетаясь,
Пульсируют сладкой гнилью
В пустом безъотчётном страхе.
Каждый день – это улыбка,
Вышитая на щеках,
Сырой липкою нитью,
Взрощенной в языках
Пунцовых свистящих бесов,
В надрыве открытых ртов,
В длинных ломаных пальцах,
Служащих вместо оков.
Спазм пересохшей глотки
Выхаркнет пару слов,
Заходясь бешеной пеной:
Жизнь – это любовь.
Разрубленная на части,
Смешанная с землёй,
В тихих минутах ночи,
Кишащая скользкой тлёй.
***
Свет гаснет позже
В погоне за грязной весной,
В ветре холодных рук,
Ржавой иглой подкожно
Множит пустой испуг.
Вороватые взгляды носят
Под аллелями острых век,
Бросают к окуркам в лужи,
Переходя на бег.
Может, сегодня ночью
В проёме оконных рам
Луна обернётся солнцем —
Солью для свежих ран.
Всё больше и больше света —
Под ногти палящей бритвой
Под истошные вопли ночи,
Приучая к новой молитве.
***
Каждый раз в глазах
Из чёрных ям зрачка
Выбираются пауки
В синих мазках
По венам тонкой руки.
Обезображенные негодованием
Частых и бедных слёз,
Раскрывающих солёные крылья,
Возносясь до невидных звёзд.
Слова в тонкой липкой сети,
Вбирающей робкий вскрик,
Закручивая спиралью
Седой нити последний миг.
И снова в глазах, как прежде —
Скрываются в темноте
Острые черные лапы
Снова глаза не те.
Крысы в стенах
Солнце в витражах вешается,
Пыль под голой ступнёй,
Крысы скребутся в бешенстве,
Воздух талой пахнет землёй.
Когда ночь свои мягкие руки
Зашивает под веки глаз,
Вопиют стены старые в ужасе,
Сотрясаясь из раза в раз,
За проклятым временем камнем,
За ветхим покровом древёс
Копошится потоком масса
В мареве гнойных слёз.
Топот тысячей лап и больше
Ручьи страха сливаются вниз,
В скальной нечистой толще
Их душит зловонья бриз.
В сырых леденящих лазах
Мир воска костей и тлена
Изгрызенные зубами
В темноте пропадают стены.
Мертвецов мириады в гневе,
Заломанные узлом,
Кто оказался в чреве
И скот, обуянный злом.
Поколенье за поколеньем
Во мраке гнилых каверн
