В утренних сумерках Клатилии всегда было по-своему красиво. В воздухе витала густая, незапыленная тишина вперемешку с таинственным туманом, земля, насыщаясь, покрывалась холодной влагой. Совсем скоро в этой части города тоже наступит зима, суровая и беспощадная. Шагая по мокрой траве в грязной обуви, клатилианец рассуждал о вечном: когда снизят налоги, дадут, наконец, свободу союзникам, и разрешат пить эль в общественных местах. Клатилианец шел совершенно один и не замечал, как постепенно в его ботинки проникают ледяные капли росы. Он был так увлечен своими мыслями, что не замечал ничего вокруг. Вдруг он остановился и, пошатываясь, поковырял рукой в левом кармане лоснящихся брюк. Достав оттуда электронную тонкую трубку и пару раз ее встряхнув, он с удовольствием втянул голубоватый дым. Топлива еще было достаточно на несколько раз, поэтому клатилианец был по-настоящему счастлив. Из его рта вместе с дымкой тянулся морозный пар, несмотря на выпитый эль на улице было холодно. Клатилианец решил отправиться к себе, в дом Грибса. Радуясь хорошо проведенной ночи и скорому теплому сну, он, все так же шатаясь, счастливо шлепал уже полностью мокрыми ногами. Чавкающий звук очень его смешил, отчего клатилианец глупо подхихикивал в такт хлюпам. Он прошел еще немного, а настроение дошло до той стадии, когда душа просилась наружу, ну, или хотя бы громко исполнить любимую песню. И вот клатилианец, набрав в грудь холодный воздух, уже собрался взять первую ноту, как его нога, подло поскользнувшись на густой грязи, художественно растянулась и увлекла своего хозяина целиком с головой в болотную жижу. Клатилианец с трудом смог сесть в зеленом месиве, удивленно помотав головой, понял, наконец, что же его так подвело. Однако высокая трава и липкая грязь на глазах не открыли ему полную картину. Он потянулся в сторону, нащупывая мокрую траву, чтобы промыть глаза, как его рука дотронулась до чьих-то ледяных пальцев. От ужаса клатилианец громко закричал, вскочив на нетвердые ноги. Он сделал несколько шагов назад и быстро протер лицо внутренней стороной свитера. Теперь он мог видеть перед собой все. Страх парализовал его целиком. В огромной болотной луже лежали десятки трупов взрослых и детей. Наполовину они были скрыты грязью, наполовину – высокой травой. Граница болота ровной линией окружила тела, словно кто-то нарисовал эту страшную картину прямо посередине поляны. Но клатилианец понимал, что это все по-настоящему: здесь и сейчас он смотрел на многочисленные грязные трупы. Когда первая волна шока спала, он бросился в противоположную сторону, не зная куда, но главное – подальше от этого кошмара. Он бежал еще очень долго, но страх неотступно преследовал его до самого конца.
***
Сто одиннадцатый год от начала Великого раскола государственности запомнился жителям Клатилии как самый спокойный за последние десять лет. Было зафиксировано наименьшее количество жертв по сравнению с прошлым годом. Власти поспешили заявить, что такое положение сложилось благодаря их тщательной и кропотливой работе в создании защитной системы города. Однако каждый понимал, что все эти триста шестьдесят четыре дня враг усиливал довольно исчерпанные средства нападения. Президент понимал, и его помощник, и простой офисный клерк, и даже подборщица мусора прекрасно осознавали положение города. Но сегодня, в последний день года, никто не желал тяготиться печальными мыслями, сегодня все проживали радостный миг, как делали это их предки. Отметить наступление нового года и даже подарить сувениры – об этом мечтал каждый.
С тех пор, как страна раскололась на отдельные племена-города, и в каждом таком маленьком государстве появилась своя форма правления и свои законы, любой стал требовать власти. Поняв, что глава страны не властен над своими подданными, рабочие слои населения стали себе хозяевами, не желая вновь подчиняться строгому режиму. Люди стали организовывать человеческие стаи, выбирали себе вожака и служили только ему. Таких вожаков было тысячи в каждом городе, и все они хотели контролировать его ресурсы. Пока бывшая власть страны стремилась вернуть свой авторитет, внутри разломанного союза происходила война. В конце концов, поняв, что так люди только перебьют друг друга, оставшиеся в живых два десятка предводителей города Клатилии собрались вместе и решили создать собственную политику города, объединив силы. Со временем в некогда огромном государстве образовались три крупнейших обособленных города: Клатилия, Барта и Ардента. Но они прожили в мире совсем недолго. Единственный город, находившийся дальше всего от враждующих государств, это Ардента, участок с наименьшей угрозой атаки. Ни Клатилия, ни Барта не угрожают этому городу до тех пор, пока не определится лидер. Но они не знают, что в Арденте уже много лет длится своя война – борьба между молварами.
