Я ждала этого вечера две недели…
- Мам, я дома!
Закрываю дверь, снимаю куртку и пытаюсь пристроить ту на
вешалку. Но куда там! Снова все занято маминой одеждой. Видимо,
опять подбирала одежду на выход, а в итоге все оставила здесь, не
удосужившись убрать.
Кое-как разобравшись с вешалкой, прохожу в комнату, но там
никого. Странно. Неужели ещё не вернулась? Сама же позвонила,
спросила, когда буду дома.
Даже пообещала сюрприз.
Честно говоря, ради этого я даже из кафе ушла пораньше. Вроде бы
мне уже исполнилось восемнадцать, но до сих пор верю в сказку и
мечтаю о том, что мама скажет всего три слова - “я тебя люблю”.
Может, именно сегодня это чудо и произойдет? Мы хоть и решили
отметить мой день рождения только спустя пару недель из-за того,
что мама уезжала по делам в другой город, но не могла же она
оставить меня без подарка в дату моего совершеннолетия?
Без настоящего подарка, выбранного с душой, а не очередного
денежного перевода со словами “купи себе что-нибудь”.
На кухне тоже никого. Правда, в ведре со льдом стоит бутылка
шампанского, на тарелках разложены нарезка, фрукты.
Даже два бокала из набора, который мама достаёт крайне редко и
только по большому поводу.
Может быть, кто-то скажет, что я не должна надеяться. Что глупо
ждать от матери любви, если она частенько напоминает о том, что я
поломала ей будущее, появившись на свет так не вовремя. Ведь родила
она меня, когда ей было всего семнадцать. Отец мой - ее ровесник,
но любовь их довольно быстро закончилась, как только всплыла правда
о беременности.
Был грандиозный скандал, однако в итоге родители вместе не
остались. А мама… Она до сих пор в поиске личного счастья, которое
ей и спугнуло именно мое появление. В этом плане у нас с ней полная
стабильность - мужья приходят и уходят, а мы остаёмся вдвоём.
Правда, как-то раз, когда она довольно сильно напилась после
развода с очередным мужем, так и вовсе заявила, что если бы не
резус-фактор, то сделала бы аборт.
Больно ли такое слышать? Наверное, да. Но я привыкла. Возможно,
потому что очень редко когда маму сваливает очередной приступ
мигрени, и она, закинувшись таблетками, начинает разговаривать во
сне, я слышу, как она просит у меня прощения. Как говорит, что
любила моего отца больше жизни, что просто оказалась слишком
слабой.
Мне сложно ее судить. Я не знаю, как это - всю жизнь любить
человека, который тебя бросил. А в том, что она до сих пор любит
моего отца, нет никаких сомнений - однажды я даже нашла его фото,
которое она прячет в шкатулке.
Спустя столько лет…
Достаю мобильный и набираю номер мамы, чтобы понять, как дальше
поступить - может, хотя бы ужин приготовить? Или у неё вообще
другие планы.
Но телефон оказывается отключённым. В который раз.
С тоской смотрю на все расставленное на столе. Могла ли она
забыть? Сомневаюсь. До этого момента, как бы цинично она ко мне не
относилась, все равно поздравляла.
Да и то, что на столе все приготовлено, тоже говорит о том, что
мама помнит о моем дне рождения. Нужно только подождать. Наверняка
она просто вернулась пораньше и куда-то вышла в магазин, чтобы
купить хлеба или еще что. Я же тоже освободилась почти на час
раньше.
Я успеваю проверить почту и прочитать лекции на завтра, когда
слышу щелчок замка в ванной.
Тут же расслабляюсь, поняв, что мама в ванной опять делала свои
чудо-маски для поддержания молодости, как она говорит. А значит,
сейчас она вернётся и…
Едва слезаю с барного стула, как в дверном проеме показывается
незнакомый широкоплечий мужчина. В одном полотенце, обернутом
вокруг бедер.
Это настолько меня шокирует, что я замираю без возможности
пошевелиться.
В коридоре лампа не включена, а незнакомец не вышел на свет, так
что черты его лица я не могу как следует рассмотреть.
