Мелкий дождь падал так тихо, что его не слышно было в саду, ни один листок не шевелился; сторожевая собака спала, кошки были дома, и вдали и вблизи, под пасмурным небом, не раздавалось ни малейшего звука.
В спальне ночь была темная и тихая.
Мисс Лед знала свое дело содержательницы пансиона слишком хорошо, чтобы дозволять по ночам огонь; и молодые воспитанницы мисс Лед, согласно правилам дома, должны были крепко спать. Только иногда тишина слабо нарушалась: тревожное поворачивание одной из девушек в постели обнаруживалось легким шелестом простыни.
Первый звук, говоривший о жизни и движении, издали часы, пробившие полночь.
Тихий голос нетерпеливо послышался возле двери комнаты. Он напомнил одной из девушек о том, что время проходит.
– Эмили! Двенадцать часов.
Ответа не последовало. После некоторого промежутка, голос сказал громче:
– Эмили!
Девушка, постель которой была на другом конце комнаты, вздохнула от тяжелой ночной духоты и ответила решительным тоном:
– Это Сесилия?
– Да.
– Что вам нужно?
– Я проголодалась, Эмили. Новая девушка спит?
Новая девушка ответила быстро и сердито:
– Нет, она не спит.
Пять мудрых дев первого класса мисс Лед напрасно ждали, что приезжая заснет. Смех раздался в комнате, новая девушка, раздосадовавшись и обидевшись, прямо выразила свой протест:
– Вы плохо обращаетесь со мною! Вы не доверяете мне, потому что я приезжая.
– Скажите, что мы вас не понимаем, – ответила Эмили за своих подруг, – и вы будете ближе к истине.
– А как вы можете меня понять, если я поступила сюда только сегодня? Я уже сказала вам, что меня зовут Франсина де Сор. Если вы желаете знать больше, то мне девятнадцать лет и я приехала из Вест-Индии.
– Зачем вы приехали сюда? – спросила Эмили. – Когда же так было, чтобы девушка поступала в школу как раз перед каникулами? Вы говорите, что вам девятнадцать лет? Я годом моложе вас и уже закончила свое воспитание. Вторая взрослая девушка в этой комнате годом моложе меня, и она тоже закончила свое воспитание. Чему в ваши лета осталось вам учиться?
– Всему! – вскричала приезжая из Вест-Индии. – Я бедное, невежественное существо. Ваше воспитание должно было научить вас сочувствовать мне, а не насмехаться надо мной. Я ненавижу всех вас. Вам должно быть стыдно!
Некоторые девушки засмеялись. Одна – та, которая считала удары часов, – взяла сторону Франсины.
– Не обращайте внимания на их смех, мисс де Сор. Вы совершенно правы.
– Благодарю вас – кто бы вы ни были, – ответила мисс де Сор отрывисто.
– Меня зовут Сесилия Вайвиль, – продолжала заступница. – Может быть, вы сделали не совсем хорошо, сказав, что ненавидите нас. В то же время мы забыли нашу благовоспитанность и нам остается только просить у вас прощения.
– Я могу сказать вам только одно, Сесилия, – вмешалась Эмили, – вы не перещеголяете меня в великодушии. Зажгите свечу кто-нибудь и взвалите вину на меня, если мисс Лед это узнает. Я намерена пожать руку новой девушке, а как могу я сделать это в темноте? Мисс де Сор, мое имя Браун, и царица в этой спальне я – а не Сесилия. О, какая хорошенькая кофта!
Зажженная свеча обнаружила Франсину, сидящую на постели в таких сокровищах настоящих кружев, что царица забыла все свое царское достоинство от восторга.
– Семь шиллингов и шесть пенсов, – заметила Эмили, смотря с презрением на свою ночную кофту.
Одна за другой воспитанницы поддались привлекательности удивительных кружев. Тоненькие и полненькие, белокурые и черноволосые, они все собрались в своих белых одеждах около новой ученицы и по общему согласию дошли до одного и того же заключения: «Как должен быть богат ее отец!»
