Рада
Сбивая все на своем пути, несусь по
коридорам больницы. Не жалею ни двери перед собой, ни даже людей.
Мое сердце разрывается от боли и страха за кроху, которую я девять
месяцев носила под сердцем, а после два года не спала, оберегая ее
сон.
На лице сухо. Все слезы я выплакала
по дороге в клинику. Но это ни капли не помогло. Машина от моих
слез не стала ехать быстрее, а дочь не выздоровела.
Подлетаю к няне дочери, тяжело дыша
и пытаясь выровнять дыхание. Одним взглядом спрашиваю, что с моей
дочерью, но она и слова промолвить не может.
— Не молчи! — кричу на нее и трясу
за плечи. — Что с ней?! Где она?!
— Мы… мы просто гуляли, — испуганно
произносит. — Просто гуляли! А она упала. Опять. Я сразу вам
звонить и врачу.
Так и знала, что не надо было
сегодня уходить из дома! Но я и так бываю в салоне всего два раза в
неделю. Мне, как руководителю, нужно хоть иногда там бывать. Решать
вопросы, которые скапливаются.
А сейчас там еще больше проблем, чем
обычно. И гораздо серьезнее. Землю, на которой стоит салон,
выкупили для строительства.
И мой салон хотят снести!
Поэтому я ушла! Поэтому оставила
дочь с няней. Но утром ей было хорошо. Она улыбалась и, как
обычно,болтала без остановки. Не было ее привычной усталости и
постоянного желания спать.
— Что врач сказал? — продолжаю
пытать няню. — Где он?
— Осматривает Евгению. Попросил
выйти, чтобы я своими слезами не отвлекала его, — отвечает она,
вытирая свои слезы.
— Где они? Там? — указываю на
ближайшую дверь, и няня активно кивает.
Отдаю ей свое пальто и, постучав в
дверь, сразу же вхожу в кабинет, застав внутри доктора дочери и ее
саму. Малышка лежит на кушетке, заботливо укрытая одеяльцем, а врач
складывает ее ботиночки около ножки кушетки.
— Что с ней? — спрашиваю его,
заметив, что дочь не двигается.
До сих пор не очнулась?
— Вновь приступ, — тяжело вздыхает
мужчина, погладив Женю по ножке. — Не пугайтесь, Рада
Александровна. Она сейчас просто спит, — указывает он на нее и я
прислушиваюсь.
Мирно сопит радость моя, похрапывая
через раз.
Этот тихий, приятный любой матери
звук расслабляет и успокаивает.
Все хорошо! Она жива! И это
главное!
— Давайте поговорим, — просит врач,
указав на свой стол.
— Ага, — киваю и, подойдя, опускаюсь
на стул напротив мужчины. Бросаю на него внимательный взгляд и жду
объяснения, что с моей дочерью и как это исправить.
Это ведь не дело, что она в обморок
просто так падает и у нее частенько вялое состояние.
— Рада Александровна, я не хотел вас
пугать заранее, — доктор начинает издалека. — Очень надеялся, что
ошибаюсь. Но пришли результаты анализов и обследования Евгении. Все
три приступа Жени связаны с одним серьезным заболеванием, — он
пытается говорить деликатно, только вот слово "заболевание" и имя
моей дочери в одном предложении — уже для меня неспокойно. — Но
есть хорошая новость! Эту болезнь можно вылечить в девяносто девяти
процентах случаев! — радостно улыбается, но мне совсем не до
улыбок.
Моя дочь больна!
— Что с ней? — спрашиваю прямо в
лоб.
— Апластическая анемия, — объявляет,
сухо поджав губы. — И далеко не в легкой форме. Сам пик заболевания
был пропущен. Но мы вовремя выявили его сейчас! Чем моложе организм
больного, тем больше шансов вылечить!
— Как это вылечить? — продолжаю
задавать вопросы, пытаясь держаться.
Внутри я уже ору от боли! Моя
девочка больна! Больна!
— Есть два варианта, Рада
Александровна, — доктор встает со своего стула и принимается
ходить. — Терапия и пересадка костного мозга. Последний вариант
дает больше шансов на выздоровление и уменьшает шанс рецидива.
— То есть?.. — задумчиво отвожу
взгляд. — Пересадка — наш лучший вариант?
— Да.
— Я согласна на пересадку! —
согласно киваю, готовая пойти на все, что угодно, лишь бы дочь была
здорова и не мучилась.
