Студеный пол неприятно холодил ноги, пробивая ледяными спицами
до самых колен. Но это нисколько не мешало Дине перемещаться по
длинным пустынным коридорам небольшого особняка семьи Глинских. Ее
короткая шелковая пижама от каждого быстрого движения, словно
преданная кошка, льнула к ногам. Пушистый розовый бант уже почти
соскользнул с тонкого хвостика светлых волос и, кажется, вот-вот
должен упасть, и расстелиться атласной дорожкой по полу. Дом спал,
и только где-то далеко, в глубине темного сада, скулил пес Джуд,
запертый строгой матерью в садовом амбаре, вместе с граблями и
лопатами. Дина и к нему планировала заскочить этой ночью, но пока
ее ждали другие дела.
- Папочка! - восьмилетняя девочка вбежала в огромный зал, где в
блеклом свете церковных свечей можно было разглядеть лежащий
стройный мужской силуэт.
Дина быстро подбежала и прыгнула на широкую мужскую грудь. Отец
был непривычно холоден и неподвижен. В нем всегда чувствовалась
невероятная мощь и сила, но только не сейчас.
- Устал? - девочка каким - то слишком серьезным движением для
своего возраста потерла лоб и, горько вздохнув, начала быстро
говорить: - А у нас тут происходит непонятное: мама привела в дом
Никса. И это не собака, хотя имечко подходящее... А моего Джуда она
собралась закопать за сараем, уже закрыла его в амбаре и запретила
к нему подходить. Этот прор-р-роклятый Никс принес святую воду… Но
моего Джуда просто так не возьмешь.
Чем больше Дина говорила, тем больше ощущались в ее голосе
непролитые слезы, и когда, наконец, по щеке сбежала первая крупная
капля, Дина со злостью вытерла ее рукавом, оставив на тонкой ткани
влажные полосы. Когда она вновь посмотрела на отца -ее глаза были
хрустально чисты и сухи, словно и не она пару секунд назад готова
была разрыдаться.
Девочка недовольно прищурилась и задумчиво, закусив нижнюю губу,
нежно погладила отца по непривычно гладкой и холодной, как мрамор,
щеке. Затем быстро осмотрелась по сторонам, приглушенно хмыкнула,
медленно пригнувшись прошептала папе на ухо:
- Просыпайся.
По комнате быстро пробежал непонятно откуда взявшийся сквозняк:
вздыбив шторы, словно белые паруса попутным ветром, и тут же их
опустив в привычное состояние покоя. Ничего не произошло, лоб
девочки прорезала едва наметившаяся морщинка.
- С Джудом же получилось! – удивленно вскрикнула и, испугавшись
своего громкого возгласа, тут же прикрыла рот ладошкой, напряженно
вслушиваясь в тишину спящего дома.
Пока что в доме царила, но Дина на интуитивном уровне понимала,
что время играет не ей на руку.
Что-то пошло не так. Почему именно сейчас?
- Просыпайся, па! - уже громче воскликнула девочка, но
по-прежнему ее ждал застывший лик отца.
Со стороны входа, за высокими резными дверями из какого-то
дорогого темного дерева послышались множественные шаги.
- Она наверняка здесь, - недовольный голос матери изрядно
напугал Дину, и она вновь вскрикнула, хотя знала, что за ней
придут.
- Проснись, - Дина с обидой и злостью стукнула отца по груди и
быстро спрыгнула на пол. Времени больше не осталось.
Ноги, не успевшие согреться после длительного забега по
холодному кафелю, совсем не хотели слушаться, и каждый шаг теперь
отдавался болью в настывших пятках.
В это же мгновение двери распахнулись, и шумная толпа ввалилась
в комнату с покойным Денисом Глинских, нисколько не боясь
потревожить его покой. Круги желтого цвета от ручных фонарей
суетливо начали шарить по хмурым стенам и натертому до блеска полу
скрытой в полумраке комнаты.
Дина старательно подбирала под себя ноги, чтобы они не
выскользнули из-под плотной темно-бордовой портьеры. Ее укрытие
казалось очень ненадежным – дальняя ниша у восточного выхода в сад,
прикрытая лишь плотными шторами.
