Маша
- И запомните, не мне нужно ЕГЭ. Я
уже давно отстрелялся. Вам поступать, - ленивым поучительным тоном
распинался учитель моего САМОГО ненавистного предмета – математики.
А так как предмет был мне глубоко противен, то и соответственно его
учитель тоже был мне не по душе. – Я вам в прошлом году говорил:
если знаете, что не справитесь – поступайте в какой-нибудь технарь
и сидите спокойно. Ну, раз мои слова особо всерьез никто не
воспринял, я с вас с живых не слезу.
Мдаа… Нравоучения с утра – то, что
нужно молодому растущему организму. Нервно кусая колпачок ручки, я
смотрела на Ивана Андреевича, который сидел на краю учительского
стола и продолжал говорить о выпускных экзаменах. И зачем я только
маму послушала? Надо было еще после девятого уйти. Нет же,
ВУЗ-ВУЗ.… Да не сдам я никогда эту муть! От репетитора к репетитору
бегать – денег не хватит, а сама я после получасового насилования
мозга черкаю эти несчастные задачки и сижу в слезах, упиваясь
собственным бессилием.
Повернув голову, я окинула взглядом
наш 11А. Парни увлечённо рассказывали друг другу о какой-то новой
компьютерной игре, две ботанички с первой парты Юля и Оля что-то с
усердием строчили в своих тетрадях так, что, казалось, скоро ручки
задымятся. Остальные наши девчонки с благоговением следили за
каждым движением и словом математика. А следить там было за
чем…
Я никогда особо не увлекалась
парнями, но даже мое сознание отмечало учителя ярлыком: ХОДЯЧИЙ
СЕКС.
Он резко выделялся из педагогического
коллектива маленькой провинциальной школы. Во-первых, потому что
был молод. Очень. Как-то раз он обмолвился, что ему двадцать семь.
Двадцать семь! Мама дорогая! И как только его угораздило стать
учителем?
Во-вторых, он был чертовски красив.
Когда он в первый раз вошел к нам в класс и представился, вся
женская половина класса (и я не исключение) просто растеклась по
партам. Волосы цвета воронова крыла всегда были немного растрепаны,
как будто он только что встал с постели, глаза безумно голубого
цвета, которые прятались за длиннющими ресницами (блин, ну как он
такие отрастил?!). Он часто улыбался и чуть прищуривал левый глаз –
от этого уже вся наша женская половина школы вместе с училками
сходила с ума и готовы были на все. Голос его был глубоким с легкой
хрипотцой, скорее всего от сигарет – он, кстати, не скрывал эту
пагубную страсть, и его можно было часто наблюдать за школой со
старшеклассниками на переменах. Манера одеваться тоже у него была
своеобразная. В отличие от нашего ОБЖшника, который постоянно ходил
в потертом сером костюме, Иван Андреевич предпочитал джинсы, кеды и
футболки. Футболки, которые обтягивали, все, что нужно было
обтянуть у такого красавчика, и которые не скрывали объемной
татуировки у него на предплечье. Ему бы парфюм рекламировать или
белье какое фирменное, но никак не про синусы с косинусами нам
рассказывать….
Математик в белье… Ммм.. Интересно
было бы, наверное, полистать эту брошюрку…
- Мань! Э, Громова! – Мои глаза
уперлись в пряжку гермесовского ремня нашего математика, -
Проснись. Ты где вообще? – Прямо перед моим носом стоял обладатель
этого ремня – секси-учитель. – Я тут зря что-ли полчаса треплюсь об
экзамене? Судя по твоим отрешенным глазам, ты явно сейчас не
алгебру решаешь, а тебе как раз стоит об этом серьезно задуматься.
Мне не нужны проблемы, если ты нулевой результат покажешь…
Гнев буквально закипел во мне и хотел
вылиться наружу, но я вовремя прикусила язык. Почему так? Почему он
сразу нашел со всеми контакт, а я восприняла его как демона из
преисподней, который окончил физ-мат? Мои выходы к доске всегда
заканчивались либо натянутыми трояками, либо скандалом.
