Порыв теплого ветра едва не сбил меня с ног. Маленькие ручки в
поисках защиты вцепились в мою шею. Я вгляделся в близлежащие
холмы.
Ну, здравствуй, будущий дом.
Я обнял свою любимую Синеглазку, покрепче прижал к себе наше
счастье и продолжил спуск по трапу самолета.
Позади продолжались шутки и смешки, сопровождающие нас весь
полет. За эти почти пятнадцать часов мы уже успели познакомиться и
даже немного сдружиться с этой тесной компанией.
- Тим, ты держись давай, а то тебя сейчас унесет, - подначил
светловолосый парень своего друга.
- Чего это вдруг? – спросил тот.
- Подстричься надо было, - громко рассмеялся светловолосый. –
Твои волосы сейчас живут отдельной жизнью.
- Макс, прекрати, - хрупкая Ирочка медленно спускалась,
придерживая свой беременный живот.
- Хорошо, солнышко, - сразу же прикусил язык шутник, нежно
обнимая девушку, и поцеловал ее округлившуюся часть тела.
- Алиса, как ты умудряешься так шикарно выглядеть после полета?
- спросила длинноволосая брюнетка.
- Это все наследственность, Ди, - улыбнулась ей блондинка. – Ты
тоже прекрасно выглядишь.
- Все равно ты лучше, любовь моя, - прошептал на ушко Алисе
Тимур.
- Эй, я все слышу, брат, - притворно нахмурилась длинноволосая
Ди и отвернулась к своему парню, бережно обнимающему ее за
плечи.
И так у нас происходило весь полет.
Я только посмеивался про себя, держал Синеглазку за руку и сына
на руках. Ничего в жизни не может быть дороже.
Ничего нет важней, чем нежность любимой и улыбка твоего
ребенка.
Мы дождались свой багаж, медленно ползущий по кругу. Потом тепло
попрощались с ребятами, обменялись контактами и отправились на
выход из здания аэропорта.
Где-то там на стоянке нас ожидало транспортное средство.
Шикарный ярко-красный Мустанг поблескивал серебряной лошадкой,
ослепляя и одновременно восхищая.
А рядом, прислонившись к капоту, стоял один из самых близких мне
людей.
- Привет, дружище, - он крепко пожал мою руку. – Как
долетели?
- Отлично. Парень наш даже немного поспать дал, в отличие от, -
я кивнул на проходящую мимо щебечущую стайку ребят, дружески
помахавших нам руками. – Как сам, Воск?
- Потихоньку, - улыбнулся он. – Но давай сейчас не будем о
делах. Потом перетрем. Привет, Оля, - он поцеловал подошедшую
Синеглазку в щечку. – Привет, ребенок, - подал руку вертящему по
сторонам головой моему сыну.
- Егор, поздоровайся с дядей, - наклонилась Синеглазка к
парню.
- Пивет, дядя. Я зрослый, - важно пожал свой ручкой лапищу Воску
Егор.
Я довольно потрепал его волосам и гордо глянул на друга. Да,
Воск, это мой сын. Такой маленький, но уже такой взрослый.
Все нашему маленькому непоседе было интересно – и удивительные
«деревья с перьями», растущие по бокам дороги, и красивые
разноцветные машины, вальяжно движущиеся по проезжей части, и
улыбающиеся люди, подходящие к малышу здороваться.
И хоть при Дерзком я никогда не называла Егора малышом, я все
равно его считала таковым. Каждая мама, наверное, так думает.
Может, до определенного момента, а может и всю жизнь. Наверняка я
пока сказать не могу. Но все равно несказанно рада этому – ведь мне
так нравится смотреть, как он взрослеет, как учится ходить и
говорить, как важно одевает обувь или пытается помочь, хватая
сумку.
Могла ли я когда-нибудь подумать, что может быть на свете
большее счастье, чем просто просыпаться с Дерзким, обнимать его или
целовать? Нет, конечно. А оно есть.
Моя довольная улыбка, наверное, была видна в Голливуде, пока
Воск вез нас к себе домой. Чуть больше, чем четыре года они с Аней
плотно обосновались здесь. Потом у них появился Саша.
