«Нищим пожар не страшен» – вспомнил я замечание Гегеля, собирая вещи и упаковывая в футляр свой чёрный саксофон Karl Glasser. Выходя с чемоданом на колёсах из замызганной серой хрущёвки, возвышавшейся в центре города Полоцка, я столкнулся на лестничной клетке с толстым курящим соседом. В каких-то оранжевых шортах с лампасами, больше смахивающих на трусы-семейники, и белой майке без рукавов он смолил сигарету на площадке над железной банкой от индийского кофе. Я, конечно, хотел бы, чтобы из дома, где я был счастлив в прошлом, меня проводила моя бывшая и попрощалась со мной. Но она уехала к матери, и последним человеком, ставшим свидетелем крушения моего старого мира, оказался сосед-боров.
На плече соседа выделялась татуировка из наколотых парашюта, самолёта и расположенной под ними аббревиатуры ВДВ. С неряшливой щетиной и грязными волосами сосед меня поприветствовал кивком головы и ехидной ухмылкой.
Выскочив на улицу и придерживая прыгающий по ямам коричневый чемодан, отделанный искусственной змеиной кожей, я напоролся на толпу горожан, их движение сопровождал играющий оркестр. Когда-то в детстве я прочитал легенду об отважном рыцаре, убивающем драконов, который украшал их кожей и рогами сбрую своего коня. У меня не было коня, а вот на моём портфеле и чемодане присутствовали элементы из кожи пресмыкающихся, приближавшие в моих фантазиях рыцарский образ. Солнце озаряло широкую улицу и хрустящую плитку, вечно покрытую песком из-за гениальной идеи коммунальщиков посыпать зимой дорожки песком и солью. Мой взгляд наткнулся на стройную симпатичную шатенку в леопардовом платье, скучающую на тротуаре и сжимающую стакан с кофе в руке. Её волосы и подол платья трепетал ветер, девушка мне улыбнулась, и я почувствовал тонкий цитрусовый аромат её духов. Я гордо расправил плечи, под высоким синим небом с чуть заметной изорванной вуалью облаков меня ожидали новые надежды и перспективы.
В Полоцке как раз был День города, и частью празднования являлся парад на центральных улицах. Колонна полочан состояла из отдельных секций, представленных различными организациями: бани, хлебозавода, ЖКХ, почты и т.д.
Однако наряду с работниками, шедшими в майках с логотипами предприятий, наличествовали и какие-то нелепые в этом мероприятии костюмы. Так, пожарные шествовали вместе с русскими князьями, суть этой задумки я не до конца понял, хотя князья, действительно, любили сжигать города, и, видимо, должны были обеспечивать пожарных работой. Жуткое чудовище, похожее на гигантскую кареглазую картошку с полосками, как у пчелы, и надписью «Каравай» соседствовало здесь с танцовщицами живота в золотистых нарядах. Судя по виду «каравая», вместо слежения за выпечкой, девушки Хлебозавода тратили дни только на восточные танцы.
Девчонки-модели в советских пилотках и гимнастёрках времён Второй мировой войны перемещались почему-то в чёрных и серых мини-юбках, возможно, отобранных у немок в бою. А недалеко от них переминались учащиеся медицинского колледжа, облачённые, как феи, и меня немного напугала подобная точка зрения будущих медсестёр на медицину.
Парни из лесного колледжа, отражая предстоящую заботу о лесах, красовались в костюмах бравых тирольских лесорубов. Перед работниками водоканала ступала очаровательная девица с вёдрами и коромыслом, очевидно намекая на последствия забастовки водоканала. Словно смешались разные эпохи, сказка и быль, парад предприятий и организаций выглядел как маскарад.
В моей же ситуации, когда я уходил от сожительницы и любимой, парад с оркестром производил на меня угнетающее впечатление. Будто город злорадно праздновал мою неудачу. Горожане шли по дороге, а я стоял на тротуаре в классическом синем костюме, белой рубашке и фиолетовом галстуке. Я лишь недавно приплёлся с работы.
