Светлана Дурягина
Махонькая
Ей снился ромашковый луг. Она стояла посреди цветочного моря и смеялась, глядя на несущегося к ней одноклассника Борьку, который, дурашливо взбрыкивая на бегу, кричал ей: «Мышь, я люблю тебя!» И вдруг Борька пропал, растворился в воздухе. Любочка оглядывалась по сторонам, звала его, но Борьки нигде не было. Она побежала, сама не зная куда, и вдруг среди ромашек увидела свежий могильный холмик со звездой и рядом – подружку Лерку в чёрном платке. Лерка, вытирая ладошкой слезы, сказала вдруг маминым голосом: «Проснись, доченька! Война!»
Любочка широко распахнула глаза и увидела заплаканное мамино лицо…
Так она узнала, что фашистская Германия напала на Советский Союз.
На следующий день Любочка вместе с Борькой и Лерой пошла в военкомат – записываться в армию. Они долго стояли в огромной толпе, ожидая своей очереди. Настроение было приподнятое: популярный кинофильм «Если завтра война» еще был свеж у всех в памяти и молодежь рвалась в бой.
Борьку и Леру записали без вопросов, а Любочку военком даже слушать не стал: ей не было еще восемнадцати лет.
Глядя на ее хрупкую фигурку сверху вниз, капитан, отбиравший девушек для службы в медсанчасти, раздраженно сказал:
– Ну, куда ты, метр с кепкой, лезешь? Ты хоть понимаешь, что любой здоровый мужик тяжелее тебя раза в два, а раненый – и того больше? Какая из тебя медсестра? Кому ты можешь помочь? Родину защищать – не в куклы играть!
– А разве я не такая же комсомолка, как все? И курсы сандружинниц при школе не хуже других окончила! – чуть не плакала Любочка.
– Ты, конечно же, комсомолка. Но очень маленькая. Иди, подрасти сначала.
Вечером следующего дня Любочка провожала Борьку. Его направили в танковое училище. Перед тем как запрыгнуть в вагон, красивый и повзрослевший в военной форме Борька подхватил Любочку под мышки, приподнял над перроном, неумело поцеловал и попросил:
– Жди меня, Мышь! И не рвись на войну. Я без тебя с фашистами разберусь. Ладно?
Глотая слезы, Любочка молча кивала головой.
Еще через день она провожала одноклассниц. Девчонки весело галдели и, подсаживая друг друга, лезли в кузов полуторки. Любочка так горько ревела от обиды (ведь подружки едут без нее!), что Лерка не выдержала и, откинув лежащий в кузове брезент, скомандовала:
– Ладно уж, лезь!
Любочка затаилась в кузове.
Когда прибыли в медсанчасть, капитан, увидев ее на построении, оторопел и несколько секунд лишь молча хватал воздух ртом. Потом приказал старшине отправить вредную девчонку домой с первой же попутной машиной. А пока придет попутка, временно назначил Любочку в медсанвзвод, который располагался у самой кромки леса, в бывшей избе-читальне, недалеко от батальонного штаба.
Любочка сидела у окна и делала из марли тампоны. Как только видела, что какая-то машина подходит к штабу, – тут же в лес. Отсидится, пока машина уйдет, и возвращается.
А через три дня батальон пошел в бой. Повинуясь приказам старшей медсестры, Любочка металась среди все прибывающих тяжелораненых, записывая в журнал данные из их документов, меняя повязки, подавая напиться… Никогда в жизни не видела она столько боли, страдания, столько искалеченных людей.
А потом среди привезенных с передовой убитых Любочка увидела Лерку. Длинная светлая коса и красивое лицо подруги были в грязи, а на белоснежной, с тесемочками, нижней рубашке расплылось большое алое пятно.
До конца своих дней Любочка не могла надевать на себя одежду, где было сочетание белого с красным.
Сердитый капитан, которому она после боя меняла повязку, рассказал, как было дело:
– Мы поднялись в атаку, а фриц давай косить нас из пулемета! И батальона не стало. Они не были убиты, они все были ранены. Немцы бьют, огня не прекращают… Вдруг видим – из окопа выскочила сначала одна девчонка, потом вторая, третья… Они стали перевязывать и оттаскивать раненых. Немцы поначалу затихли от изумления, но вскоре очухались. Через какое-то время все сестрички были тяжело ранены, однако каждая спасла пять-шесть человек. Вытаскивали бойцов по уставу, с личным оружием. Откуда только силы у девчонок взялись?! Твою подружку, видно, снайпер еще в начале боя положил. Будешь теперь вместо нее. Пополнения ждать не приходится.
