В тот злополучный день меня разбудил противный писк терминала внешней связи. Я взглянул на часы. Семь утра. Едва показавшись из-за горизонта, Антарес робко и нерешительно разгонял затаившиеся в тёмных углах тени. Слабо блеснул первый луч нового дня, заскочивший в мою квартиру, и привычным путём прополз по стене, выхватывая из полумрака фрагменты скромного интерьера. Затем, набежавшая туча закрыла своим телом белый диск Антареса, и заморосил мелкий противный дождь, норовивший в течение часа перерасти в затяжной ливень.
Хочешь, не хочешь, пришлось вылезать из тёплой постели и отвечать на звонок из Департамента Космического Флота, который, очевидно, не предвещал ничего хорошего.
Так и есть, автоматическая служба оповещений с сожалением доводила до моего сведения, что отпуск прерывается в связи с исключительными обстоятельствами. Как я узнал позже, прочитав пересланное мне сообщение полностью, правительство при поддержке военного командования и Института Исследования Дальнего Космоса, решило отправить экспедицию к границам галактики. Это и было теми пресловутыми «исключительными обстоятельствами», на десять дней раньше положенного срока, прервавшими мой заслуженный отдых. Одним словом, день не задался с самого утра и дальше, видимо, будет только хуже.
За время моей службы в космофлоте такое происходило, как минимум раз пятьдесят. И каждый раз был исключительным. Некто из Института, время от времени, обнаруживал в дальних секторах новые не освоенные миры, а другой некто из Департамента Колонизации Космоса, с пеной у рта доказывал в Сенате, что необходимо, как можно скорее заявить свои права на открытые системы, пока этого не сделал кто-нибудь другой. Сенаторы согласно кивали и с наигранной неохотой соглашались, прикидывая, при этом, в уме размер будущих прибылей. Все были довольны, и, в конце концов, к дальним рубежам отправлялась экспедиция.
Однако, рано или поздно, все начинания упирались в различные проблемы. То недостаточное финансирование, то непригодность планеты к колонизации из-за агрессивно настроенных аборигенов, напрочь лишённых технического прогресса. Там не досмотрели, тут упустили из вида. И так далее, и тому подобное, до бесконечности.
Надеюсь, в этот раз чиновники вкупе с учёными затеяли действительно что-то стоящее. Если мне не изменяет память, за последнее десятилетие из всех подобных мероприятий успехом увенчались не более пяти экспедиций из полусотни предпринятых.
Одним словом, за время службы я успел свыкнуться с подобными неприятными неожиданностями, и, сетуя в душе, на несправедливость судьбы, начал сборы. Радовало лишь то, что я не успел, как следует обжиться в предоставленных мне космофлотом апартаментах.
Конечно, апартаменты слишком громкое слово. Обычная крохотная квартирка на восемьдесят пятом этаже жилого комплекса номер 55, расположенном в Южном секторе нашей славной столицы. В этом секторе города селили в основном семьи военных, и всех, кто, каким-либо боком, имел отношение к космическому флоту. Так как я пока не был женат и жил один, то и жилая площадь мне полагалась соответствующая. Спальня, кухня, санузел. Без излишеств. Всё это, более или менее успешно, умещалось на тридцати квадратных метрах.
Из панорамного окна открывался «прекрасный» вид на соседний небоскрёб и посадочную платформу для гражданских аэромобилей. День и ночь тут не стихала суета, и рёв, заходивших на посадку флайеров непрестанно напоминал мне о том, что при первой же возможности следует задуматься о смене места своего обитания.
До сбора оставалось около двух часов. Можно было, не торопясь принять душ и позавтракать. Этим я и решил заняться в первую очередь.
