Благодарю своего руга Александра Герасименка и свою сестрёнку Екатерину Перфилову за постоянную поддержку.
____________________
Жизнь создаёт Разум, Разум создаёт Жизнь.
Конституция СРР
Перед самым началом стажировки тяжело заболела Нисса. А она не только психолог, контактёр и ответственная за быт нашего маленького экипажа, она – наш талисман. Мы думали, что нам разрешат отложить рейс, но не тут-то было. К первой неприятности добавились ещё две: нам в просьбе отказали, к тому же навесили на шею новичка.
– Вам в экипаже и так полагается биолог и врач. – Куратор не обращал внимания на наши кислые лица.
Да и сам новичок, видать, был не в восторге. Невысокий, чернявый и худой парень смотрел на нас исподлобья, но всё же протянул руку:
– Здравствуйте.
Выговор у него был с едва уловимым акцентом, и Лёшка поинтересовался:
– Ты с какой планеты?
– С Помоны.
– А, аграрии, – улыбнулся я.
– Да! И что?! – Парень совсем ощетинился.
– Да ничего. – Я пожал плечами. – Я вообще из «рыбьих пастухов», с Тефиды.
Новичок немного оттаял:
– Меня Эл зовут.
– А полностью как? – уточнил Лёшка.
– Элагабал. – Парень снова помрачнел.
– Как? – я удивился. – Это в честь древнего императора, что ли?
– Нет. – Биолог вздохнул. – В честь пра-пра… в общем, сколько-то там прадеда-учёного.
– Погоди, – оживился Лёшка. – Это он первым, ещё до Контакта высказал, что во вселенной может существовать закон «рукотворной панспермии»? «Жизнь создаёт Разум, Разум создаёт Жизнь»?
– Он. – Биолог впервые улыбнулся, а мы уважительно присвистнули. Идеи его предка не только полностью совпали с законами СРР, став после Контакта одной из целей освоения нами Галактики, но и до сих пор помогали в практике: на открытиях Элагабала строилась вся современная генетика.
– Ну что же, устраивайся. – Я улыбнулся новичку.
***
Прежний наш маршрут из-за болезни Ниссы перешёл к другому экипажу, а нам предстояло в авральном темпе готовиться к рейсу на биологическую базу у одной из трансформируемых для Жизни планет. Эл как раз и отвечал за груз – несколько холодильников с какими-то образцами – и очень за них боялся: «Три года работы нашей группы». Я двое суток корпел над маршрутом, а Лёшка перепроверял системы нашего кораблика – маленького, служившего не одному поколению стажёров, но надёжного, как старый друг. Пока шла подготовка, тревоги забылись, да и Эл оказался вроде бы неплохим парнем.
Всё же примета не обманула, и мелкие неприятности переросли в большую, едва не ставшую катастрофой, когда за несколько секунд до перехода перед нами выскочил какой-то козёл на планетарнике, создав мощную гравитационную волну, наложившуюся на нашу. Ну и выкинуло нас неизвестно куда, да ещё после перехода о какой-то камень приложило. Я теперь понимаю, что чувствует яйцо-болтун, когда его встряхивают.
– Всё, отработал старичок, – вытирая смешанную с потом кровь из разбитого лба, вздохнул Лёшка. – Посылай за помощью. Запасов нам на месяц хватит, дождёмся.
Я таким оптимистом не был: чтобы вызвать помощь, нужно, не считая энергии на сам сигнал, хотя бы примерно знать, где мы находимся, и передать в Академию, как до нас добраться. А для этого требуется работающая навигационная аппаратура и хотя бы один исправный передатчик.
С передатчиками всё оказалось отлично, с навигационными приборами тоже, а вот с вычислителем…
– У нас основной мозг сдох. – Я обернулся к парням в тот момент, когда Эл заклеивал биогелем лоб пилота.
– И что? – Биолог несколько побледнел, Лёшка лишь уточнил:
– А вспомогательный?
– Малыш? Работает, но считать будет долго.
– Нам теперь особо спешить некуда, – усмехнулся пилот. – Помогать тебе?
– Смотри, где сесть можем, а я сейчас подлечусь и займусь расчётами. Эл, глянь?
