Бескрайние земли сурового
Вельда,
Великие, просторные, необъятные.
Кровью узором высечены в сердце,
Любимые, знакомые, неохватные.
Заложены в память родом отца,
Запечатаны материнским молоком.
Я – дочь твоя, чем сильна и горда!
Верная, в лике и духе твоём
святом.
Предательства ни за что не
стерплю,
Изничтожу, тверда умом и рукой.
На самом краю Вельд благословлю,
Преступив за него черту за
чертой[1].
Слова, вышитые на подкладке её плаща
сразу после рождения. Он традиционно тёмно-зелёного цвета, как
травы долин великого Вельда, переливчатый, как волны, оттачивающие
его скалы. Плащ всегда одинаков и для дочерей, и для сыновей, но
свой для каждого нового потомка, от рождения, когда служит
покрывалом, до смерти, когда становится саваном. Гимн-клятва от
женского лица, выгравированный на диадеме правительницы, которая
переходит испокон веков при передаче власти, если рождается дочь.
Песнь-колыбельная, напеваемая матерью, с особым ритмом, вливающим
любовь к своей земле в самое сердце дитя. Что бы ни происходило,
как бы изранены ни были тело и душа, связь с суровыми утёсами,
зубчатым берегом и расстилающимися до горизонта равнинами и
взгорьями нерушима. Сила, которая исцеляет и оживляет, делится
своей неизбывной могучестью, приводит на обрыв, где можно
дышать.
Она стояла, вдавливая ступни в
каменную тропу и взывая мысленно к заветному заклинанию. Сработает.
Как всегда. Просто прямо сейчас важнее другие фразы.
Она слушала удаляющиеся шаги и
чувствовала, каких усилий стоит ему не обернуться, потому что сама
заставляла себя не сделать то же самое. «Иди. Да пребудет с
тобой моя защита. Да восславишь ты честь Вельда. Да вернёшь ты
былое достоинство Орду», – шептала, впиваясь ногтями в ладони
и удерживая горящим сухим взглядом готовую взбесноваться стихию.
Море подрагивало и рябило, посылая вверх блики солнечных лучей,
пробивающихся в зазоры между ажурными облаками, которые наплывали
друг на друга и хмурились в молчаливом показательном
нетерпении.
Позади раздался топот наново
подкованных копыт. Она шагнула на самую кромку выступа скалы.
Раскинула широко руки и подняла лицо выше линии горизонта. Соль
пощипывала ранки на коже рук и отчего-то щеках, колко и забыто. В
груди сбоило, похоже на перехлестывающие друг друга пенные
макушки волн. Она подалась вперёд. Воздушная стена перед ней
заворчала и легонько толкнула её назад. Она неуловимо улыбнулась,
поднимая руки выше.
– Не вздумай ему помешать, ты,
коварный, хитрый, безжалостный божок. Ведь ты давно понял,
насколько безжалостной могу быть я сама. Понял. И ужаснулся. –
Пугающий женский смех разнёсся над морской пучиной.
Она прикрыла глаза, позволяя
нарастающему ветру обдувать её и устремляться вслед за удаляющимися
всадниками.
– Скачи, – она больше не обращалась
к никчемному божеству. – Рядом с ним, проклятый! Плечом к
плечу. Как и должно великим воинам и достойным
правителям.
Облака наползали, обгоняя более
медлительные, сливаясь в общую неразделимую массу, в которой
постепенно вырисовывались упорядоченные гривы и крепкие шеи. Одно
же зависло ровно над ней. По её телу прошла дрожь, когда
разметавшихся за спиной волос коснулось нечто незримое. Она плотнее
смежила веки и махнула назад. Тяжело опустила руку, словно на её
плечи вдруг обрушился неподъёмный груз.
– В путь! Ведь ты знаешь, что я
никогда не буду лобызать твои камни, потому что я сама из тверди
земной. – Она намеренно наклонилась над бездной, уперевшись в тут
же уплотнившийся воздух, который не пускал её вниз. – Когда-нибудь
придёт время, и наши пласты снова сдвинутся. Скачи же!
[1]Стихи автора
