Добро пожаловать в цикл под общим названием «Второе дыхание».
Все истории в нём отдельные, но связанные основным посылом и темой
«второго дыхания»: когда кажется, что сил и надежды не
осталось — поверить, что это только кажется. Поверить самому,
внутри себя.
Я хочу жить! Что мне то «вечно»?!
Жить и любить, здесь и сейчас.
На велик — педали крутить
бесконечно,
И Фредди подпеть во весь голос хоть
раз!
Корнями гордиться, сорняки
вырывая.
То к солнцу тянуться, то в тени
отдыхать.
Обид не держать, все долги
забывая.
Свой саженец рядом в вольный рост
отпускать.
Поверить, что крылья мои не
подбиты.
Расправить, почистить — и в ясный
рассвет!
Мне можно летать, ведь оковы
разбиты,
И обещать себе много новых побед.
Пусть дождь благодатно весною
прольётся.
Я буду смеяться и лицо
подставлять.
Желание тайное мечтою проснётся:
Услышать, увидеть, удивиться,
узнать!
Порою нам кажется, силы все на
исходе...
Застыну на миг и себя отпущу.
Незримо, вера в стойку, на
взводе:
Не бойся, я рядом, всегда
поддержу.
Пусть мир чёрно-белый цветам не
подвластен.
Он чётче, острее, красив в
простоте.
К истокам и танцу природы
причастен.
Я светлое с тёмным кружу в
фуэте[1].
[1] Стихи автора
Начало сентября
— Славен! — Худощавый
жилистый парень вжался в кресло и в примирительном жесте выставил
перед собой поднятые вверх и развёрнутые раскрытыми ладонями вперёд
руки. — Славен, послушай… — голос подводил и срывался на
истерические высокие ноты. — Андрей!
Мужчина напротив не пошевелился. Их
разделял массивный письменный стол, но парень продолжал попытки
отпрянуть как можно дальше под буравящим взглядом серо-голубых
глаз, словно его оппонент неумолимо наступал на него.
— Промямлишь сейчас, что я всё не
так понял, — цвет глаз изменился на стальной, холодный и острый, —
будешь вслух читать размер неустойки и вспомнишь всю таблицу
умножения и геометрическую прогрессию с возрастающей
последовательностью.
Парень сдавленно кашлянул,
проглатывая не высказанные оправдания. Мужчина наклонился вперёд и
небрежно подтолкнул стопку листов к краю стола. Она задела лежащий
на нём телефон, который с громким стуком приземлился на пол. Никто
не обратил на упавший предмет ни малейшего внимания.
— Если же тебе нечего вспоминать,
значит выучишь с нуля так, что сможешь преподавать в школе таким же
невеждам, как ты сам, потому что другой работы ты не найдёшь.
Новое движение — и бумаги полетели
вниз.
Парень поймал несколько штук.
Наклонился и собрал остальные страницы, рассыпавшиеся вокруг его
ног. Аккуратно сложил и разместил у себя на коленях.
— Славен, дай мне час. Я разберусь,
что за условия они выставили и почему. — Он нервно похлопал по
документам. — Клянусь, мы предварительно всё обговорили так, как
обсуждали с тобой.
— Дуга, — прервал его
Андрей, — твоё счастье, что я никогда ничего не подписываю не
читая. Вплоть до однотипной статьи о форс-мажоре и проверки
орфографии в слове «Реквизиты». — Славен обманчиво
спокойно откинулся назад в своём кресле. — Твоё несчастье, что ты
пытаешься сделать из меня дурака. Я прекрасно знаю, как ты мутишь
за моей спиной. Но я не мелочен. До тех пор, пока ты не
зарываешься.
— Я…
Андрей одним тяжёлым взглядом
заставил Дугу поперхнуться начатой фразой.
— С ними я ничего подписывать не
буду. Как ты им объяснишь, твоё дело, но чтобы я о них больше не
слышал. — Андрей оживил монитор ушедшего в спящий режим ноутбука. —
Я очень уважал твоего отца. Ты сам парень не глупый. Просто помни,
что моё хорошее отношение имеет определённые границы.
Дуга суетливо вскочил, сгрёб
документы, неловко нырнул вниз, поднял телефон и запихнул его в
задний карман джинсов.
