Ночь смотрит на Жанну единственным глазом. Жёлтым с голубыми вкраплениями. Не моргая и выжидающе. Жанна стыдливо прикрывает рукой обнажённую грудь, сорочка медленно сползает по бёдрам. Неужели это с ней происходит? Она стоит голая осенней ночью на дороге, как будто сбежала от маньяка. Жанна чувствует себя немного сумасшедшей. А может, так и есть? Будь она нормальной, ни за что не оказалась бы здесь. Но всё наладится, если она вспомнит нужный момент. Жанна закрывает глаза и вспоминает.
***
Она потянулась, откинула одеяло и, как обычно, поискала взглядом тотемную фигурку, вырезанную из дерева. Фигурка стояла на столике перед зеркалом, но к утру странным образом исчезала. Это уже стало привычкой – начинать день с поисков. Где Жанна её только не находила! На пороге спальни, в ванной, в коридоре за тумбочкой. Однажды едва не сожгла в духовке. Жанна успокаивала себя тем, что в квартире пошаливает домовой. Если нет – дурной знак. Она не знала наверняка, что это могло бы означать, но в одном была уверена: ничего хорошего. Тотем, самая ценная вещь в доме, копил в себе силу нескольких поколений её предков.
Сегодня фигурка снова пропала. Жанна бегло осмотрела комнату. Конечно, на видное место домовой бы её не подбросил. В коридоре послышались шаги: бабуля проснулась.
– Опять сбежал? – Она остановилась в дверном проёме.
– Домовой, зараза, упёр, – пожала плечами Жанна. – Всё как обычно.
– Домовой? – Бабуля зевнула и почесала косматую макушку.
Жанна оценивающе посмотрела на копну спутанных волос, но промолчала. Она пыталась отвести бабулю к парикмахеру, но та заявила, что волосы на голове – это её антенны, трогать никому не позволит, и на том тема закрыта. Жанна оставила попытки.
Бабуля окинула взглядом внучку и с большим сомнением добавила:
– А ты его видела?
– Ба, ну ты же знаешь… Я их не вижу.
– Не хочешь, – фыркнула бабуля, махнула рукой и зашаркала на кухню.
– Поищешь тотем? – умоляюще протянула Жанна.
Бабуля пробурчала что-то вроде «сам найдётся». Жанна на всякий случай глянула под кровать и стала неспешно собираться на работу.
Когда пары начинаются почти с обеда, немудрено встать раньше будильника. Из-за бешеной нагрузки в пятьдесят часов в неделю её совиная натура высыпалась только в четверг. Жанна открыла окно, впустила в комнату тёплый осенний воздух и наполнила им лёгкие до предела. Ноздри защекотал едва уловимый запах листвы, напитавшейся ночным дождём. От окна не хотелось отходить. Там, на посветлевшем небе, бледным тающим миражом виднелась луна.
«Вторая фаза подходит к концу, – привычно определила Жанна. – Полнолуние придётся на пятницу тринадцатого! Бабуля потребует сделать защитный амулет, если об этом узнает. Откуда, если я не скажу? А я ей не скажу».
Жанна всегда разминалась у открытого окна: так она настраивалась на новый день. Потом она взбодрилась прохладным душем, скрутила волосы в жгут и прихватила «крабиком» на затылке. Лекции по астрономии она закинула в рюкзак ещё вчера, а значит, есть время подольше повертеться перед зеркалом. Пусть макияж будет идеальным: для коллег повод завистливо пошептаться, для студентиков – поглазеть и облизнуться. Жанна любила ловить на себе их взгляды. Конечно, не для флирта, она же безупречный препод. Просто приятно ощущать себя красивой и желанной.
«Они всё равно совершеннолетние и наверняка не девственники, – оправдывала себя Жанна, но всё же застегнула ещё одну пуговку на блузке, чтобы не светить кружевным бельём. – Я не в монастыре, и аппетитную трёшку прятать грех».
– Волосы распусти, – проворчала из коридора бабуля, – а то так и останешься старой девой! Уж четвёртый десяток разменяла…
Она накрыла стол к завтраку и пришла звать внучку.
