Начало июля. Утро. На небе ни облачка. Солнце, поднимаясь всё выше и выше, быстро входило в силу. Солнечные лучи, пока ещё не особо жаркие, но на редкость яркие, пробившись сквозь густую темно-зелёную листву, весело засверкали на стекле широкого канцелярского стола, но за столом сейчас было не до веселья. Здесь шёл серьёзный разговор.
– Так, значит, – секретарь комсомольской организации лесного техникума Павел Ромашов постукивал указательным пальцем по краю стола и внимательно смотрел на понурые лица учащихся третьего курса Закадыкина и Корытова, – вы будете проходить практику в Зуйском лесхозе? Так?
Ромашову очень хотелось смотреть прямо в глаза своим собеседникам, как его учили на недавних курсах молодого партийного актива, но собеседники глаза старательно прятали, разглядывая что-то под столом секретаря.
– Так, Корытов?! – секретарь повысил голос, чтобы мгновенно определить – кто есть кто в этом кабинете и приступить к постановке задачи подчинённым. Этому тоже его учили на курсах, и теперь Ромашов старательно проверял теорию практикой.
– А чего сразу я-то? – буркнул Витька Корытов, не поднимая глаз. – Закадыка, вон, тоже едет…
– Знаю! – хлопнул по столу ладонью Ромашов. – Потому и вызвал вас вместе…
– А чего сразу нас-то? – никак не хотел униматься Корытов. – Вся группа наша уезжает, а мы-то чего? Вон, Петьку Савостина вызвал бы, он же в комитете у вас…
– Вас-то чего вызвал? – секретарь нарочито медленно встал из-за стола и подошёл к учащимся, как говорится, вплотную. – Спросить хочу: что у нас будет на следующий год? Корытов… А?
– Чего, чего, – засопел Витька, непременно ожидая какого-нибудь подвоха от главного комсомольца техникума. – Диплом мы защитим… Потом в армию… Вот, чего.
– Диплом! – Ромашов даже ногой топнул, чтоб придать своему возмущению наигрознейший вид. – Мелко мыслишь, Корытов! Всё только о себе да о себе, а я тебя во всесоюзном масштабе спрашиваю. Тридцатая годовщина победы над фашистами будет отмечаться на следующий год. Понял?!
– Это-то ясно, – кивнул Витька. – Это все знают…
– Раз ясно, – секретарь опять сел за стол, – тогда слушай комсомольское поручение на практику!
– Чего?! – учащиеся быстро подняли головы и удивлённо посмотрели на секретаря. – Нам уже дали задание! Отчёт должен быть не меньше пятидесяти страниц! А еще схемы с диаграммами! И попробуй не сделай, так Иван Иванович таких пендюлей выпишет, что подпрыгивать замучаешься. Когда нам ещё другое-то поручение делать?! Не успеем!
– Успеете, – с радостью взялся тренировать свой уверенный взгляд руководителя Ромашов. – На то вы и комсомольцы, чтоб всё успеть! Партия сказала надо!
– А чего мы одни, что ли, комсомольцы?! – ершился Витька. – У нас вся группа такая! Нашли крайних!
– Но только вы двое едете в Зуйск! – чуть поперхнулся Ромашов, но быстро вновь настроился на руководящий лад. – А потому больше некому собрать материалы о партизанском движении в Зуйских лесах. Вот! Вы же знаете, что Зуйск освобождал первый секретарь нашего райкома. Помните, он на встрече с нашими студентами об этом рассказывал?
– Помним, – дружно соврали Корытов с Закадыкиным и тяжело вздохнули.
– Вот потому и доверено вам это важное дело, – ещё строже продолжил речь Ромашов. – Соберёте материалы и подготовите доклад с фотографиями ветеранов. Понятно?! Я обещал первому подготовить информацию о Зуйске. Поняли? А насчёт других не сомневайтесь – они тоже своё получат.
Корытов ещё немного поголосил о своей занятости во время практики и о строгости характера руководителя практики – Ивана Ивановича Семёнова, но секретарь комсомольской организации остался непреклонным и велел «катиться колбаской» из кабинета.
