Я так тихо войду, что меня не
услышишь
Я стою за спиной, телом чувствую,
как дышишь,
Выпивай меня больше, и вдыхай меня
глубже
Как таблетку от боли и ремнями
потуже
Затяни, чтобы я от тебя не
сбежала
Затяни, чтобы мне не казалось, что
слабо...
Но в моей груди нет даже места для
сердца
Ты возьми его в руки и попробуй
согреться…
Отрывок из песни гр. Тотал «Сердце
в руке».
Меня трясло.
Трясло как дикой неуемной лихорадке.
Что случилось с моим братом? Почему доктор, опустив стыдливо глаза,
боится сказать мне прямо здесь в больничном коридоре?
Я шла за ней к кабинету, в котором
должна узнать жуткие подробности об избиении моего брата. Куда же
Коди мог вляпаться, что это стало настолько серьезным, и приводящим
меня в неконтролируемую панику? Она отстукивала мерный ритм своими
каблучками по длинному белому с голубоватыми панелями коридору.
Врач села напротив меня в кресло,
торопливо перебирала истории болезней и какие-то папки с
документами. Она волновалась, не знала, как начать разговор. Ей
было, наверное, столько же, сколько и мне. Максимум двадцать пять
лет. Или чуть старше. Похоже, доктор балансировала на определенной
грани, которая была для нее настоящим ужасом, и пыталась собраться
с силами, чтобы объяснить мне о произошедшем с моим братом.
- Мисс Хейли – начала она, глубоко
вздохнув, словно готовилась пробежать дистанцию на время – Ваш брат
в плохом состоянии…
- Дальше… - потребовала я.
Черт подери, долго она еще будет
мучить меня и истязать этим видом, так будто он умирает?!
- Ваш брат в реанимации, состояние
тяжелое, ушибы, порезы, синяки, ссадины –
Твою мать, она решила перечислять
все медицинские термины, которые могут описывать человеческий
организм, переживший серьезную драку?!
Меня уже вместо паники начинало
накрывать раздражение.
- Было насилие – выдохнула одним
махом доктор – Это сексуальное насилие…
И опустила глаза на кипу бумаг,
образовавшуюся перед ней от волнения, которое она испытывала.
Я словно завороженная уставилась на
ее руки. Да, врач может быть она от Бога, но психолог из нее так
себе. Мы сидели пару минут, а потом я встала и направилась молча к
выходу. То, что я сейчас услышала, прибило меня словно тяжелым
валуном к полу.
Насилие? Секс?
Мой брат унижен и растоптан
какими-то ублюдками, которые позволили себе то, что было для него
всегда табу?! Коди нравились только девочки, на одной он даже решил
жениться в десятом классе, а потом передумал, встретив уже другую
«любовь всей своей жизни».
- Травмы серьезные. Возможно, он не
сможет ходить, нужно длительное время на реабилитацию – произнесла
врач, пытаясь перевести разговор от такой щекотливой темы в более
«привычное» русло.
- Я могу его увидеть? – проглотив
комок в горле, я и взглянула прямо ей в глаза.
- Да, Келли, вас проводит – закивала
она и встала из-за стола.
Может она ожидала, что я начну
расспрашивать о травмах, нанесенных насильниками, узнавать мерзкие
подробности, но я желала только одного. Бежать отсюда. Прочь. Лишь
бы не устроить здесь истерику, не начать кричать на нее из-за
полного бездушия. Она рассказывала, смущаясь, но ни слова не
выразила в качестве поддержки или ободрения.
- Мисс Хейли, Вам нехорошо? –
спросила доктор, когда я, качнувшись, была уже около двери.
Голова и правда, пошла кругом. К
горлу подкатил тошнотворный комок от сцен того, что могло
происходить с моим братом.
Я покивала.
Врач засуетилась, доставая из
шкафчика ампулу с бесцветным раствором, и набирала в шприц
неуклюжими движениями.
- Вы присядьте здесь, посидите,
сейчас я пришлю медсестру, чтобы она проконтролировала ваше
самочувствие – вдруг заботливо заворковала она.
Но я отрицательно замотала головой.
Мне было противно здесь оставаться.
