Земля, 2297 год
Северная осень… За ночь пожелтевшая трава покрывается сединой инея. Под ногами – едва слышный хруст. Трава не мнется, она ломается. Ярко-рыжие березки прячутся в мрачноватой зелени елей. Морозный воздух кристально чист. Окружающий мир будто облит хрусталем, и кажется, что и он тоже вот-вот зазвенит.
Андрэ Евгеньевич даже головой потряс: в ухе и впрямь зазвенело.
Он был обычным пенсионером, получавшим две пенсии – минимальную социальную от государства, и частную – от компании, на которую когда-то работал. Небольшая рента в одну сотую процента от добычи полезных ископаемых на обследованных им планетах вполне позволяла купить особнячок на Южных Морях. Или даже квартиру в одном из мегаполисов, таких, как Новая Одесса, Большой Нью-Йорк, МегаМосква или даже – страшно сказать – Иль-де-Франс. Однако Андрэ Евгеньевич не любил людей. Нет, вовсе не из скверности характера, неуживчивости или асоциальности – просто привык к одиночеству за долгие годы, проведенные на безлюдных, только что терраформированных планетах, где он проводил по заданию компании углубленную геологоразведку.
Поэтому и купил себе дом в Старой Вятке, районе, почти примыкавшем к МегаМоскве. Но почти, как говорится, не считается. Впрочем, и на самом деле не так и далеко. Сел на флаер, и через пятнадцать минут ты в самом центре Нижегородского района исполинского мегаполиса. Еще с полчаса – и уже гуляешь по Арбату. К чему жить в суете городов, если расстояния в XXIII столетии давно стали понятием относительным?..
А тут ходи, гуляй по лесу, сколько душе угодно. Строительство нового жилья за линией Волги в сторону Урала давным-давно запрещено по экологическим соображениям. Лёгкие планеты, тайга-матушка… Может быть, поэтому здесь, в Старой Вятке, и людей жило так мало. Главным образом, любители старины, предпочитавшие нью-барокко конца XXI века постпостмодерну середины века XXIII.
Да что ж так в ухе-то звенит?!
Жили тут в основном старики, которые прикипели душой к Северу. Здесь, мол, родились, здесь, мол, и помрем. Встречалась, правда, и молодежь. Тоже любители старины. Некоторые экстремалы даже умудрялись реконструировать древние строения с газовым, а то и вовсе угольным отоплением. Правда, после первой же зимы не выдерживали и переселялись в нормальные дома. Сам Андрэ Евгеньевич жил в особняке, по легендам принадлежавшем одному из губернаторов аж середины XXI столетия. Ночами он любил бродить по этажам, из комнаты в комнату, пытаясь представить, как тут раньше жили люди. Забавно, наверное, жили…
А еще пенсионер любил выбираться в лес за грибами. Конечно, для каждой вылазки приходилось получать разрешение специальной комиссии и платить немалый экологический сбор, но… Что делать? Страшно представить, что произойдет, если все вдруг ломанутся на природу. Впрочем, эти прогулки стоили потраченных денег. Ну, какая технология сможет воссоздать этот воздух, пропитанный запахом грибов, прелой листвы и сосен? Нет, скопировать-то, конечно, сможет, но понимание того, что все вокруг НАСТОЯЩЕЕ, разом перечеркивает все изыски виртуальной реальности. Да и сама Вятка ему нравилась. Городок небольшой, всего каких-то три миллиона жителей. Древняя архитектура во многом сохранилась, опять же. Особенно Андрэ нравилось бродить вокруг гигантов-двенадцатиэтажек Здания угрюмо наваливались на прохожего, одновременно стремясь к небу. Окольцованные пластфальтом, без малейшего намека на зелень, они безмолвно рассказывали о человеке прошлого. Стремящемся к небу и звездам. О человеке, презревшем бытовой уют ради мечты. Это сейчас люди закапываются в землю, расползаются по ней вширь, а тогда… Тогда!
