Понятие «образ национального мира» в гуманитарном контексте
Прежде чем обращаться к рассмотрению образа национального мира в творчестве того или иного писателя, необходимо определить специфику ёмкого термина, объединившего в себе не только литературоведческие, но и психологические, социологические, философские семантические пласты. Формирование образа национального мира в творчестве того или иного писателя зависит от многих факторов: биографических, социальных, культурных. Сфера разнородных влияний на личность художника и на процесс письма во многом латентна и не поддаётся исчерпывающей интерпретации. В теоретических источниках «образ национального мира» как философско-литературоведческая категория не определяется в полной мере и отчасти синонимичнен категории «картина мира», которую В. Руднев назвал системой «интуитивных представлений о реальности». По мнению В. П. Руднева1, термин «картина мира» может изменять свою ёмкость в зависимости от того, выделяем ли мы систему представлений отдельной личности, определенной социальной страты или нации в целом. Независимо от того, является ли картина мира индивидуальной или универсальной, она, по Рудневу, обладает рядом особенностей: строится на системе бинарных оппозиций; обладает проницаемыми границами; включает в себя пространственные, временные и событийные категории; не является исчерпывающей.
Говоря о том, что «картина мира» (в том числе и её национальный компонент) присутствует не только у отдельного писателя, но у целой нации или человечества, Вадим Руднев актуализирует для нас семантическую близость и взаимозависимость выражений: «образ национального мира» и «национальный образ мира». Второе понятие (общекультурное), безусловно, мотивирует первое (индивидуальное). Исследователи неоднократно отмечали: «В центре любой модели мира лежит мировоззренческий уровень, основы которого были заложены в мифологии и фольклоре нации»2. Исходя из этого, нам кажется важным определиться с возникновением категории «национальный образ мира» (либо «национальная картина мира»), в первую очередь, для русского сознания, определившего в итоге своеобразие частного образа мира в поэзии О. Николаевой.
Наиболее известными в области изучения национальных особенностей разных стран остаются книги Г. Д. Гачева из серии «Национальные образы мира»3, над которыми автор работает уже 40 лет. В рамках этого проекта каждый этнос рассматривается как особый «Космо-Психо-Логос», то есть единство местной природы, характера народа и склада его мышления. Автор задается вопросом, как «данный народ улавливает мир и, соответственно, какой космос (в древнем смысле слова: как строй мира, миропорядок) выстраивается перед его очами и реализуется в его стиле существования, отражается в созданиях искусства <…>. Этот особый поворот, в котором предстает бытие данному народу, и составляет национальный образ мира, <…> а в упрощенном выражении – модель мира»4. Исследователь определяет этот термин как «сетку координат», которой народ улавливает мир, как космос (в древнем смысле слова: как строй мира, миропорядок), выстраивающийся перед его очами. Национальная модель мира выявляет наиболее общие для всех народов элементы. В истоках этого, по мнению Гачева, коренится образный арсенал литературы, обычно очень стабильный. Е. Сидоров в предисловии к монографии пишет: «В основе гачевского метода лежит не формальная и даже не диалектическая логика, а художественно-философская интуиция, то, что им самим определяется как мыслеобраз»5.
Г. Д. Гачев сам признает, что «предавался раздольной игре слов и метафор»
