Лейтенант Берестов, пехотинец
Выстрела командир взвода не услышал, просто ему вдруг в лицо словно ударило бревном так, что чуть голову не оторвало вообще, и он сам не понял, как оказался на подтаявшем снегу – вроде бы только что стоял твердо на ногах, а вдруг раз – и валяется на спине и не вздохнуть почему-то.
На фоне блеклого северного неба суетились его бойцы, которые подхватили командира за руки и поволокли куда-то поспешно и суетливо. Смотреть на них снизу вверх было непривычно.
– Черт, как не повезло-то! – мелькнуло в голове у бравого лейтенанта. Так все хорошо шло и финны уже очевидно спеклись и отступали теперь, и даже трупы шюцкоровцев, попадавшиеся Берестову, показывали, что дело их – швах. Это штатские люди думают, что если в военной форме – так и солдат, и все солдаты – одинаковы. А послуживший в армии отлично понимает разницу между фронтовиками и тыловиками. Те финны, что валялись теперь на пути товарища Берестова и его бойцов, очевидно совершенно, были нестроевыми обозниками. И это означало важное: свирепые и настырные финские боевые части понесли такие потери в живой силе, что пытаются затыкать дыры всякой чепуховиной, воевать не умеющей совсем.
Финское правительство совершило ту же ошибку, что в сентябре прошлого года – польское, понадеялось на союзническую помощь могучей Британской империи, над которой никогда не заходило солнце, так она широко опоясала собой весь земной шар, и активно спровоцировало войну с соседями. А помощь от английского гиганта – не пришла. И оставшись наедине с громадным СССР, Финляндия быстро убедилась, что имеет дело совсем не с колоссом на глиняных ногах.
Советское руководство, как про себя, не для разговоров с кем другим, полагал лейтенант, – тоже напортачило изрядно, бросив на отмобилизованную уже до полного состава и хорошо окопавшуюся финскую армию войска одного только Ленинградского округа, одинаковые по численности, что делало по всем военным меркам штурм линии Маннергейма просто невозможным. Да к тому же, как между собой и весьма осторожно говорили молодые командиры, командование соединений, успешное в мирное время, в военном деле оказалось на практике – увы-с. Ледяной душ неудач первого времени, громадные потери – все это было полной неожиданностью для Красной Армии, уверенной, что с финнами справиться никакого труда не составит. Дважды после революции борзых соседей ставили на место, доказывая им всю тщетность планов на Великую Финляндию, казалось, что и теперь проблемы не будет. Но финны с 1920 года набрали сил, а злости и ненависти к русским им и тогда хватало.
В итоге разочаровались и огорчились обе стороны – что финская, что советская. Но СССР подтянул дополнительные силы, на фронт прибыла серьезная артиллерия и оборонительная полоса оказалась пробита. Теперь – в марте – видно было, что финская военщина на ладан дышит, теряя позиции и откатываясь, чем дальше – тем быстрее. Крах всей этой шюцкоровской наглости был очевиден по всем признакам.
И вдвойне обидно в самом конце войны словить пулю!
– Кукушка, сука! – услышал лейтенант голос бойца справа.
– Ничо, мы уже в кустах, тут ему не видать! – отозвался слева другой.
– Тащ лейтнант, живы?
Берестов попытался сказать, что жив – и удивился. Не получалось даже рот раскрыть! Потянулся рукой в перчатке – и опять ничего не понял. Стянул перчатку, пальцами осторожно стал ощупывать лицо… Сам себя не узнал – вместо свежевыбритых щек – какая-то неровная подушка, мокрая, липкая, вздутая и с острыми какими-то зазубринами и выступами, торчащими совсем неуместно и непонятно. Никаких острых предметов раньше на щеках не было! Откуда взялись-то???
Разум категорически не хотел понимать и принимать крайне неприятную правду, допустил только одну куцую мыслишку: «Меня ранило!»
