Женщина зябко поёжилась и накинула капюшон. Ей уже порядком надоело здесь стоять. Всем давно ясно, что разбитая витрина – дело рук каких-нибудь подростков, которых, скорее всего, даже не найдут. Хотя это не важно, главное, что ничего не пропало. Конечно, на новое стекло придётся потратиться, но это мелочи. Жаль, что вызвали полицию. Сейчас придётся ещё полночи мёрзнуть и отвечать на одни и те же вопросы.
– Вы точно уверены, что ничего не пропало? – безнадёжно повторил старший лейтенант Кузовков. Наверное, ему было бы не так обидно, что пришлось ночью сорваться с тёплой семейной постели, если бы дело чего-то стоило.
– Точно. Совершенно, абсолютно, бесспорно, – вздохнула Валерия. – Слушайте, вы извините за беспокойство и давайте по домам, а?
Парень бросил на неё укоризненный взгляд и, не ответив, отошёл к работающей группе. Валерия почувствовала укол совести. Действительно, если уж люди посреди ночи примчались тебе на помощь, то стоит соблюдать порядок и не мешать.
Она ещё раз окинула взглядом торговый зал. Стоило признать, что в данной ситуации полиция и охрана принесли больше вреда, чем пользы. Теперь к разбитой витрине прибавилась мокрая грязь под ногами, какой-то непонятный порошок на мебели, с помощью которого снимали отпечатки пальцев, а манекены, раньше располагавшиеся живописными группами, толпились в полнейшем беспорядке. Впрочем, всё равно на ближайшие дни магазин придётся закрыть.
– Это ваше?
– Что? – Валерия раздражённо повернулась к надоедливому лейтенанту.
– Это ваше? – повторил он, протягивая ей плюшевого медвежонка.
– Нет, конечно! – фыркнула Валерия.
– Игрушка стояла на кассовом аппарате, – зачем-то пояснил полицейский.
– М-м, – неопределённо отозвалась она, продолжая мысленно прикидывать масштабы потерь.
– Вы не знаете, кто мог её оставить?
– Кого оставить? – недоумённо вскинула глаза Валерия.
– Игрушку.
– О боже, да какая разница?! – разозлилась она. – Ну, наверное, кто-то из продавщиц забыл.
– На кассовом аппарате?
Валерия раздражённо передёрнула плечами. Это, конечно, действительно странно и совершенно не похоже на её сотрудниц, но к чему в начале второго ночи говорить о ерунде?!
– Дайте мне этого чёртового медведя и не морочьте голову. Я его выброшу.
– Валерия Павловна, вы не могли бы узнать, кому принадлежит игрушка? – не меняя выражения, поинтересовался лейтенант.
– Почему бы и нет, могла бы! – кивнула она, со странным удовлетворением подумав, что сейчас ещё кое-кому придётся прервать сон.
– Марина, доброй ночи, – буднично поздоровалась она, когда на том конце сняли трубку. – Марина, кто у нас работал сегодня? В смысле, уже вчера?.. Спасибо… Ничего особенного, завтра расскажу. Кстати, на работу можешь не торопиться.
– Так, – мрачно объявила она, сделав ещё пару звонков. – Никто из сотрудников этого зверя сюда не приносил. Но если вы сейчас скажете, что вся разруха из-за него…
– Валерия Павловна, может, у вас есть недоброжелатели, или были какие-то разногласия…
– Есть! Есть, были, и я больше вам скажу – ещё будут! Но среди моих знакомых и недоброжелателей нет сумасшедших. Меня могут огреть кирпичом в подъезде, могут подсунуть дохлую мышь в сумку, но бить стекло, чтобы засунуть в магазин медведя – да ещё и ненастоящего – это идиотство!
– Всякое бывает, – флегматично заметил эксперт, закончив осыпать порошком все возможные поверхности.
Поняв, что нового витка вопросов не избежать, Валерия обречённо плюхнулась в кресло.
– Почему я его сразу не заметила? – зло пробормотала она. – Выкинула бы к чёртовой матери, уже бы по домам разъехались.
***
– Домой, Валерия Павловна? – радостно поинтересовался водитель, когда она со стоном облегчения залезла в тёплый салон.
