(ИРИНА сидит в беседке своего загородного имения где-то в провинциальной России. Привлекательная вдова. С ней три дочери: НАТАША, КАТЯ и АНЯ. Поют птицы).
ИРИНА. Сад превратился в джунгли. Не знаю, что с этим делать. Никогда не знала. При жизни вашего отца он был такой красивый.
АНЯ. Сад и сейчас прекрасен, мама.
ИРИНА. Как ты можешь так говорить. Он ужасен. Тут все заросло. Такое ощущение, что мы на Борнео. В лабиринте я постоянно теряюсь. Дорожки в беспорядке. Зеленая изгородь местами засохла, а где-то разрослась невероятно. Некоторые каменные скульптуры попадали, перегородили дорожки, образую новые проходы и тупики. От всего этого голова идет кругом. Придет день, когда я заблужусь, и вы найдете меня уже мертвой.
АНЯ. Некоторые находят красоту в беспорядке.
ИРИНА. Только безумцы.
АНЯ. Николай Константинович находит сад прекрасным.
ИРИНА. Да, и он безумец.
НАТАША. Николай не безумец, мама.
ИРИНА. Он писатель. Все писатели безумны.
АНЯ. Папа был писателем. Он был безумцем?
ИРИНА. Николай Константинович совсем не из тех писателей, каким был ваш отец.
КАТЯ. Да. Он из тех, кто зарабатывает деньги.
ИРИНА Книгу вашего отца по садоводству приняли очень хорошо.
КАТЯ. Мама, продано было четыре экземпляра, и три купил доктор Радецкий.
АНЯ. Книги Николая очень хорошо продаются, а его пьесы ставят повсюду.
ИРИНА. Это лишь наглядный пример отсутствия у людей вкуса.
АНЯ. Ты прочитала хоть одну книгу Николая, мама?
ИРИНА. Нет мне нужды читать книги, чтобы знать, что в них. Для этого у меня есть газеты.
НАТАША. Катя, я не представляла себе, что тебя так интересует зарабатывание денег. Я думала, ты их презираешь.
КАТЯ. Я презираю деньги, но не то, что можно сделать, если они у тебя есть. А сделать можно много хорошего. Но у нас ничего нет. Сад – джунгли, дом разваливается. Скоро уйдет все.
АНЯ. Я думаю, дом прекрасен.
КАТЯ. Аня, у нас крысы размером с охотничью собаку. Я знаю, ты думаешь, и крысы прекрасны. Ты думаешь, все прекрасно. Это ненормально.
