День не задался с самого утра. Вместо того чтобы бежать к развалинам древнего храма, как планировала ещё с прошлой недели, я терпеливо сносила издевательства няньки, которая вот уже целый час боролась с моими непослушными волосами, пытаясь уложить их в приличную по её мнению причёску.
Но кудряшки укладываться в нужном направлении отказывались, вылезая в самых неожиданных местах, при этом доставляя массу проблем моей наставнице, а заодно и мне.
И это ведь только начало, поскольку впереди меня ждала встреча с главной модисткой императорского двора, по вредности не уступающей разлюбезной нянюшке. Вот только наряды она шила великолепные и по озвученным срокам всегда успевала, какими бы нереальными они не казались. Вот как сейчас, например, когда за одну только ночь женщина должна была сшить мне платье. Именно за её мастерство некоторые особенности ворчливого характера окружающие старательно списывали на творческие причуды. Но терпеть её занудство от этого было не легче.
Эх, все эти примерки, подгонки, рюшечки, бантики, портняжные булавки в самых неожиданных местах, накрепко прикрепленные магией, но не менее острые, чем обычно… Бр-р, я всячески старалась избегать подобных встреч, но сегодня улизнуть из замка и пропустить примерку не получится, как бы мне этого не хотелось.
Отец ясно дал понять, что в этот раз, если надумаю ослушаться и сбежать, наказание последует незамедлительно. А спорить с папенькой в последнее время стало себе дороже. Родителя явно что-то беспокоило, но мне озвучивать причину подобного поведения никто не спешил.
– Ай, нянюшка, больно же, – проворчала я, зашипев как рассерженный уж, который жил возле паркового озера и любил греться после обеда на тёплых прибрежных камнях. – Ты решила подёргать все мои кудри, чтобы больше не мучиться?
– Юная леди императорских кровей должна отличаться терпением и кротостью нрава, – по привычке процитировала достопочтимая наставница первое правило из целого свода, записанного в пузатом талмуде, значащегося в библиотеке под звучным названием «Непреложные правила взросления имперских отпрысков, записанные настоятельницей Селецией по просьбе императора Себастьяна первого».
Мда-а, подсуетился прадед с правилами, теперь его поминают недобрым словом все потомки, корпящие денно и нощно над этим фолиантом древней «мудрости».
– Терпеть даже тогда, когда эту самую юную леди пытаются ощипать как курицу? – не сдавалась я. – Ты там что, решила избавить меня от всех упрямых завитков, не желающих укладываться в нужную сторону?
– М-м-м, какая хорошая идея. И как мне раньше не пришло это в голову? – ехидно пропела женщина. – Столько бы нервов сохранила себе и не мучилась бы каждое утро на протяжении последних лет.
Да, нянюшка иногда любила поворчать, но я её прекрасно понимала, поэтому не обижалась. Да и как можно обижаться на ту, которая иногда казалась мне ближе, чем родная мать? Её Величество постоянно была занята делами империи, выделяя лишь редкие минуты для общения со мной, поэтому со своими детскими проблемами, будь то вскочившая на лбу шишка или расцарапанная коленка, после очередной тайной вылазки по территории замка, я бежала к няне. Хотя и сейчас мало что изменилось, разве что проблемы стали немного другого плана.
– Ой ли, – отмахнулась я, копируя разговор нашей кухарки, чем иногда выводила нянюшку из себя, ведь по её мнению я должна высказывать свои мысли чётко и по существу, – насколько я помню, все эти годы мы довольствовались обычными косами и непослушные кудряшки тебя не смущали, а сегодня…
– А сегодня особенный день, – перебила меня леди Изольда, моя кормилица, нянюшка, наставница – всё в одном лице.
