Навязанная девочка

Перекрестившись, стучу. И, лишь услышав басовитое "входи" по ту сторону дверного полотна, поворачиваю резную ручку.

— Вы звали, дядя? — спрашиваю вежливо, ступая внутрь кабинета и аккуратно прикрывая за собой массивную дверь.

Тяжелый взгляд Алана Дадурова, моего официального опекуна, мгновенно впивается мне в лицо острыми гарпунами.

Изобразив смирение, как принято делать всем женщинам в этом проклятом доме, опускаю голову и семеню в центр темного кабинета.

— Звал-звал, Наталья, — дядя задумчиво поглаживает седую бороду, наблюдая за мной, — Через три недели у нас станешь совершеннолетней, верно? - то ли спрашивает, то ли утверждает. И голос при этом задумчивый и одновременно стальной.

Настолько стальной, что у меня ледяные мурашки бегут вдоль позвоночника.

Я бы предпочла, чтобы Дадуров о моем совершеннолетии не помнил. Чтобы вообще о моем существовании забыл. Мне осталось продержаться меньше месяца. Каких-то несчастных три недели, и я смогу отсюда сбежать. Не знаю еще, как именно, но смогу!

— Я уже говорила, Алан Фидарович, что не хочу праздновать, — робко отзываюсь вслух, так и не поднимая глаз на своего ненавистного родственника.

Слишком много он может увидеть в моем взгляде. Например то, что я буду не против, если он сдохнет прямо сейчас.

— Праздник она не хочет... Ха! Условия ставишь старшим? А долг перед семьей ты исполнить не хочешь?! — тут же с нажимом вопрошает Дадуров и подаётся ко мне через стол.

Молчу, переминаясь с ноги на ногу. Колени ватные. Страшно узнать, что он имеет ввиду под словом "долг", но я догадываюсь. И от этого на висках выступает испарина.

Нет. Только не это. Нет...

— Ну что молчишь, Наталья? То не заткнуть тебя - шибко умная! А как прямо спрашивают, так и воды в рот набрала! — дядя начинает сердиться.

Бурчит крепкие ругательства себе под нос, не предназначенные для ушей невинных праведных девушек.

Впрочем, моя праведность для него всегда была под вопросом, начиная с обстоятельств моего рождения, и потому Дадуров никогда особо не стеснялся меня.

Еще бы. Кто я такая в его глазах? Зачатая вне брака. Плод греховной любви его младшей сестры и ее охранника. Нищего по меркам клана Дадуровых, наглого иноверца.

Моего папу не убили только потому, что их не сразу нашли, а когда отыскали в другой стране, то я уже родилась, а родители были счастливо женаты. Дадуровы плюнули на опозорившую клан дочь и просто сделали вид, что ее никогда и не было.

Если бы мои родители не разбились пять лет назад, когда мне было тринадцать, дядя бы никогда даже имени моего вслух не произнес. А так пришлось принять в его дом паршивую овцу - сироту. И попытаться хоть чему-то научить.

Ну, как он это видит...

Молчу. Начинает мелко трясти от ярости, от бессилия. Дадуров грузно поднимается из-за стола. Тяжелой поступью медленно направляется ко мне. Вижу приближающиеся носки его домашних мягких туфель. Чувствую горькое влажное дыхание на своей макушке. Дядя - большой, тучный мужчина. Протянет руку, схватит пятерней за шею - и нет меня...

Вздрагиваю когда костяшкой пальца задирает вверх мой подбородок и заставляет посмотреть ему в глаза.

— Мужа я тебе нашел, Наталья, — вкрадчиво сообщает, и я вижу злорадный триумф в дядиных глазах.

"Мужа..." — набатом отдается в ушах. Сердце мучительно ударяется о ребра, а затем ухает вниз, обрываясь.

Отрицательно верчу головой, но Дадуров перехватывает мой подбородок крепче, пальцы больно впиваются мне в щеки.

— Нет-нет-нет, — беззвучно шепчу задрожавшими губами, а дядя довольно улыбается.

— Дочке бы своей я такого не пожелал, конечно. Но для тебя - честь, благодарной будь, дочь ишака, — елейно шепчет мне в лицо, наслаждаясь паникой, проступившей в каждой черточке.