Поезд шел на юг. Глеб Шубин лежал на второй полке и смотрел в окно на плывущие мимо пейзажи. В течение первого года войны он видел только лесные края Смоленщины и Подмосковья. Здесь же после Рязани пошли совсем другие места. Все шире открывались степи, меньше стало лесов, больше распаханных полей. «А ведь в районе Сталинграда, наверное, лесов и вовсе не будет, – думал он с нарастающей тревогой. – Как же там разведку проводить? Как к немцам подбираться?»
На календаре было 12 октября, и сейчас все мысли Шубина были о предстоящем месте службы. Этим местом был определен Сталинградский фронт. Шубин был назначен заместителем начальника разведки фронта. Ему предстояло явиться в штаб фронта, расположенный в поселке Райгород, и доложить о прибытии своему новому начальнику, полковнику Ивану Трофимовичу Уколову, который возглавлял разведку фронта. Что представляет собой полковник Уколов, Шубин не знал. Тем более он не знал, что представляет собой командующий фронтом генерал Андрей Иванович Еременко.
До сих пор Шубину везло на начальников. Особенно хорошие отношения у него сложились с командующим 20-й армией генералом Рейтером. А как будет на новом месте? Этого Шубин не знал, и это его тревожило.
Вообще настроение у него было смутное. С одной стороны, радостное – ведь ему предстояло служить на новом месте. В месте, где, по всем приметам, по разговорам, должна была решиться судьба войны. Это тебе не периферийный Ржев, который не на всякой карте найдешь.
А с другой стороны, Шубина огорчало, что ему так и не довелось повидаться с легендарным генералом Жуковым. А ведь это он, Жуков, узнав о толковом разведчике из 20-й армии, вызвал его в штаб Западного фронта, где оставил приказ о направлении Шубина в Сталинград. Но самого генерала к этому времени в Волоколамске уже не было – он уехал в Москву, где был назначен на должность заместителя Верховного главнокомандующего. А жаль! Шубин мечтал увидеть знаменитого полководца, может быть, даже служить под его началом. Но, как видно, не судьба.
В Саратове поезд стоял больше часа. Узнав, что на привокзальной площади действует столовая для военных, Шубин направился туда. Здесь он смог поесть горячей пищи – борща и картошки с котлетой. Правда, и в том и в другом блюде мяса было не очень много, но что делать.
На перроне Шубин разговорился с сержантом, выглянувшим во время стоянки из соседнего поезда. Правда, этот поезд шел не на юг, а в обратном направлении – на север, в Куйбышев. И был он целиком заполнен ранеными. Сержант, с которым разговорился Шубин, ходил на костылях, приволакивая правую ногу. Звали его Геннадием. Он охотно сообщил, что был ранен в самом Сталинграде, в боях возле Тракторного завода. И теперь его везут на долечивание в госпиталь в Куйбышев. Узнав, что Шубин едет в Сталинград, Геннадий только покрутил головой.
– Посмотрите, товарищ капитан, как там воюют, – сказал он. – Думаю, вы такого еще не видали. Вы ведь как привыкли? Тут наши окопы, а там, метрах в ста, немецкие. А в Сталинграде вообще никаких окопов нет. И немцы живут прямо рядом с тобой, по соседству.
– Это как же без окопов? – удивился Шубин.
– А так, – ответил его новый знакомый. – Мы занимаем, допустим, второй этаж дома, а немцы первый. И сражаемся за лестничную площадку. Если они нас припрут окончательно, отступим на третий этаж, а потом на крышу. Но мы зубами держимся за каждый метр и не отступаем. Или так: мы по одну сторону заводской стены, а фрицы по другую. И то они нас атакуют, то мы их.
– Но ведь в таких условиях и глаза закрыть нельзя! – воскликнул Шубин. – Все время надо быть начеку.
