Она поправляет блузку. Лучшая блузка
в ее гардеробе, который изрядно сократился после развода. Вертится
перед зеркалом, но не смотрит на собственное лицо. Она ненавидит
зеркала, но сейчас должна убедиться в том, что выглядит отлично.
Хмурится, потому что понимает - никакая блузка или узкая черная
юбка не сделают ее краше.
Она отходит от небольшого зеркала и
хватает расческу. Нужно привести в порядок волосы. Волны кудрей
падают на ее хрупкие тонкие плечи, обтянутые кремовым шелком. Она
нещадно дерет спутавшиеся за пару часов колтуны, проклиная себя за
то, что начала готовиться к собеседованию слишком рано. Вот и
волосы успели спутаться, да и макияж, скорее всего, вновь придется
поправлять. А она не хочет больше заглядывать в зеркало, чтобы не
видеть свое лицо.
Шрам. Изорванная собакой щека не
дает ей покоя двадцать лет. Безумие… Она давно должна была забыть
тот несчастный случай, выбросить его из головы и продолжить жить
дальше. Но не может. Не хочет… Теперь она до смерти боится собак и
еще больше ее пугает мысль о месте, куда она идет на
собеседование.
Клиника красоты. Настоящая клиника,
в которой делают красивые лица. Новые лица. И не только. А она со
своим шрамом решила попытать там счастье? Это настоящее безумие!
Она не расстроится, если ее не возьмут, несмотря на отличный опыт
работы до недавнего времени и образование. Она бухгалтер, с
рекомендациями, с послужным списком. Она может добиться даже
большего чем простой помощник, она и сама может стать главным
бухгалтером. Все задатки есть, и не только. Да вот только ее лицо
порой путает все планы.
Но она не будет унывать, пока не
получит отказ. Пока ее душу будет греть надежда. Да и черт бы с
ним, со шрамом! Она же не в модели собирается выбиться, а просто
получить хорошую должность с высокой оплатой труда. И наконец—то
съехать из этой вонючей дыры. Но выбора у нее нет. Полгода назад,
когда она вместе с сумками оказалась на улице, а после получила
бумаги на развод, не думала о том, что устроиться жить в новом
городе будет так сложно. С деньгами было напряжено, очень
напряжено. Все, что она раньше зарабатывала, уходило в семейный
бюджет. Поэтому оказавшись на улице, получив от бывшего мужа пинок
под зад, она никак не думала, что придется сначала скитаться по
знакомым, а потом и вовсе отправиться в другой город на поиски
лучшей жизни.
Она оставила в прошлом хорошую
работу, знакомых, родных. Здесь она была чужой и никому не нужной.
И ей пришлось довольствоваться малым, перебиваясь в первый месяц
подработками, а потом и вовсе согласившись на низкооплачиваемую
работу на складе. Она формировала приходно-расходные документы,
работала по сменам, а после возвращалась в комнату, которую снимала
у вполне безобидной бабушки с ее дочкой-инвалидом.
Подхватив сумку, она принюхалась к
себе. В квартире был порядок, но ей казалось, что в воздухе витал
аромат нечистого тела и испражнений. Дочка у бабки была немолодая и
лежачая. Бабка ухаживала за ней как могла, но запах все равно
присутствовал в трехкомнатной квартире. И она пообещала себе, что
обязательно получит эту работу. Обязательно! Потому что ей нужно
было двигаться дальше. Забыть прошлое, забыть мужа, которому она
надоела, да которого она и не любила никогда. Лишь привычка. И
пусть он был единственным, кто не посмотрел на ее лицо, не ткнул в
шрам и не поморщился при этом, она все же не могла забыть его
последние слова.
Они устали друг от друга. Он - от ее
холодности. Она - от его нелюбви. Чужие. Они всегда были чужими, но
до поры вполне терпимыми друг к другу. И удобными. А теперь она
спускалась по лестнице, стуча каблучками по ступенькам, и
напряженной рукой поправляла прическу. Она очень наделась, что ее
локоны прикроют шрам на щеке. Что тот, кто будет проводить
собеседование, хотя бы из тактичности не обратит внимания на ее
изъян.
