Он не стучит. Не ждет на пороге или
вовсе, как это обычно бывает, не игнорирует мою комнату и быстрым
бесшумным шагом проходит по коридору, направляясь в свою
спальню.
Он врывается как вихрь.
Дверь бьет о стену, вынуждая меня
вздрогнуть и подскочить. Я ждала его появления, но не была готова.
Разве к такому можно вообще подготовиться?
Его лицо, всегда кажущееся спокойным
и безучастным, сейчас отражает весь спектр эмоций. И эти эмоции
совершенно не положительные. Гнев. Ярость. Злость. И, кажется,
немного боли... В последнем я могу заблуждаться. Яр для меня всегда
был закрытой книгой, а мои способности различать чужие чувства и
того хуже — я слишком сосредоточена на себе, чтобы замечать
других...
Он преодолевает разделяющие нас
метры с бешеной скоростью.
Я пытаюсь дышать и не показывать
страха, но он отчетливо отражается на моем лице. Сводит скулы от
поджатых губ и напряженных челюстей.
- Ты, - рычит Яр, бросаясь на меня
как разъяренный тигр.
Блеск его очков гипнотизирует, и я
не сразу понимаю, какой именно маневр совершает брат. Но когда его
рука оказывается на моем горле, а спиной я ударяюсь о стену, мне
становится по-настоящему страшно. Между лопаток жжет. Но не от
удара. Я не замечаю физическую боль. Иное саднит и кровоточит.
Кажется, брат ошибается... Я не бессердечная сука. У меня есть
сердце, которое ударяется о ребра и колотится как отбойный молоток.
Вот-вот вырвется наружу, раскрошив кости, и я докажу брату, как он
сильно заблуждался. Всегда заблуждался.
- Ярослав, - хриплю, но не пытаюсь
сбросить его руку. Он лишь держит, но не душит. По его глазам читаю
— еще один неверный шаг и его пальцы сомкнуться крепче.
- Молчи, - шипит, впиваясь ногтями в
кожу.
Я начинаю паниковать. Он никогда так
не поступал. Как бы я себя не вела, какие бы поступки не совершала,
он терпел. Всегда терпел. Но видимо, и его чаша имеет право
переполниться. И сейчас я пожинаю плоды собственных поступков.
Ошибок. Их слишком много.
Я шумно глотаю, радуясь — воздух все
еще без проблем поступает в легкие и обжигает. На глазах против
воли выступают слезы. Но он не верит моим слезам. Никогда не верил.
Маленькая врунишка — так называл меня сводный брат, когда мне было
шесть, а ему двенадцать.
Эгоистка, стерва, дрянь — когда я
отметила пятнадцатилетие.
Сука — а это уже сейчас, после его
возвращения домой.
- Зачем? - выдыхает, продолжая
держать меня в западне.
Его лицо слишком близко к моему. Я
чувствую горячий воздух, пропитанный кедровыми нотками его парфюма
и остатками сигаретного дыма. Яр начал курить в шестнадцать. Я
поймала его и сдала родителям. Наши отношения ухудшились намного
раньше. Но чтобы я не делала, как бы ни подставляла его —
специально или случайно, как с сигаретами, - он никогда не отвечал
мне тем же. Терпеливо игнорировал и проходил мимо, не замечал... Я
всегда была пустым местом для брата. Брат... Даже так нельзя
называть его. Он запретил...
- Это тебя не касается, - шепот
вместе с воздухом срывается с губ.
Но Ярослав не принимает ответ, как и
не верит мне. Никогда не верил. Сейчас бесполезно утверждать
обратное.
- Заблуждаешься! Еще как касается!
Касается нас двоих. Поэтому говори. И постарайся больше не лгать. -
Подтверждает мои мысли и давит на горло. Вот теперь воздух с
катастрофической скоростью заканчивается, и я начинаю хлопать
губами, жадно глотать пустоту. Наверное, со стороны выгляжу как
рыба, выброшенная на песчаный берег. Плевать! Мне плевать. Я просто
хочу, чтобы он прекратил.
- Яр. - Хрип вместе с остатками
воздуха срывается с губ. - Пожал... ста... Прекрати...
Он держит. Не отпускает.
Слезы жгут щеки. Я отбиваюсь.
Поднимаю руки, хватаю его локоть. Дергаю. Но безрезультатно. Брат
никогда не был крепким парнем. Ботаник в очках — этакий шаблонный
персонаж. Но за несколько лет он сильно изменился. И теперь под
светлой кожей с темными волосками и проступающими венами таится
пугающая сила. Я вижу, как мышцы на его руке напрягаются. Словно
канаты натянуты жилы. Он давит, не жалея меня.
