Месяцем ранее...
Гравий привычно шуршал под подошвами ботинок, заставляя
немногочисленных прохожих оборачиваться на звук. Странно, обычно в
пятницу вечером здесь редко можно встретить людей. Как и в любой
другой будний день. Праздник, что ли, сегодня какой-то церковный?
Возможно. Это бы объяснило оживлённость. Жаль, что я не верующая,
так бы не пришлось сейчас ломать голову над внезапным скоплением
народа на кладбище. Вру – не жаль. Если бы высшие силы
существовали, как и любая другая справедливость в этом мире, моя
жизнь сложилась бы совсем по-другому! Так что верю я только в себя.
И рассчитывать привыкла только на свои силы, а не на пустые молитвы
и веру в чудо. Только я сама помогла себе выжить, так о какой ещё
вере тут можно говорить?
– Привет, мам. Пап. Нютка… – голос предательски дрогнул, стоило
мне остановиться напротив трёх неприметных могил с небольшими
крестами, вместо памятников, и круглыми фотографиями на них. – Это
я, Крис. У меня всё хорошо.
Горло сжал ком, а порыв осеннего ветра заставил поднять выше
воротник старенького пальто. Вот только слёзы в глазах появились
совсем не от буйства природы.
Десять лет прошло с того рокового дня, когда я в одно мгновение
потеряла всю семью. Нам с сестрой тогда было по тринадцать лет,
совсем малышки по сути, но себе мы казались невообразимо взрослыми!
Ещё бы! Две совершенно одинаковые сёстры-близняшки с рыжими, почти
огненными волосами и большими зелёными глазищами на пол лица – мы
неизменно притягивали к себе взгляды. А если добавить к этому
белоснежную кожу с отсутствием даже намёка на веснушки… о, мы по
праву считали себя красавицами! А учитывая бурную фантазию
родителей, выбравших для дочерей замысловатые зеркальные имена:
Анна-Кристина и Кристианна – мы мнили себя ну минимум герцогинями!
Даже сейчас, спустя столько лет, глядя на фотографию Ани на кресте,
я вижу там своё отражение. Да, я повзрослела, и изменилась,
но… застывшее во времени лицо сестры было всё равно моим.
Я плохо помню тот день. Вернее, не помню почти ничего, кроме
момента аварии. Мы куда-то ехали на машине, мама с папой о чём-то
тихо переговаривались, периодически посмеиваясь. Мы же с сестрой
читали модный в то время журнал, пытаясь пройти глупый тест с
названием: «Узнай, насколько ты нравишься своему парню». Парней у
нас тогда, конечно же, не было, зато воображение работало хорошо,
да и объект воздыхания в лице симпатичного одноклассника имелся.
Так что тестом мы увлеклись настолько, что я не сразу поняла,
откуда идёт странный свистящий звук и почему меня резко мотнуло в
сторону, из-за чего я больно ударилась головой о стекло
пассажирской двери.
Дальнейшие события я помню расплывчато, лишь урывками. Пришла в
себя я лежащей на асфальте. Помню, как сильно болела голова, и как
саднили ладони и колени. Вокруг суетились люди, что-то кричали,
кто-то куда-то звонил, останавливались машины. Ко мне подошла
женщина и попросила не вставать, но я не обратила на её просьбу
никакого внимания, так как увидела, как горит наша машина. А ведь
там мама с папой и Анька!
Не помня себя от ужаса, и перестав чувствовать боль, я просто
бросилась в огонь, не думая ни о чём совершенно, кроме того, что
там моя семья! Меня оттаскивали, держали, я вырывалась и снова
бросалась к машине, голыми руками пытаясь открыть охваченные огнём
двери, совершенно не замечая появляющиеся ожоги и игнорируя
останавливающих меня людей. Всё смешалось в один сплошной поток из
огня, криков и медленно накрывающей меня темноты.
Пришла в себя я уже в больнице, под капельницей, с перевязанными
от самых пальцев до плеч руками. Там же социальный работник мне
сообщил, что после того, как меня выпишут, я буду жить в детском
доме номер девять, так как мои родители погибли, а из родственников
никто не изъявил желание стать моим опекуном до наступления
совершеннолетия. Это было ударом. Смерть родителей и без того не
лёгкое испытание для маленькой девочки, особенно вкупе с потерей
сестры. А здесь от меня отказались все родственники! Все! Все, кто
приезжал на праздники в наш дом, все, кто всегда в лицо улыбался и
называл своей семьёй! Все отказались от меня. Но это, как
выяснилось, было не самым страшным, что ждало меня впереди.
