Beauty is in the eye of the
beholder
Красота в глазах
любящего/смотрящего
Английская пословица
Ведьма однажды, ведьма навсегда
.
Статую на небольшую рыночную площадь привезли рано утром. Солнце
уже золотило верхушки городских шпилей в звонком безоблачном небе.
Стайки воробьев, сидящие в кронах лип, возбужденно чирикали,
предвкушая обильное угощение на лотках зазевавшихся торговцев.
Несмотря на прохладный ветерок, трепавший листву, день обещал быть
жарким. Разгоняя тяжёлыми копытами стаю голубей, которые
выклёвывали невидимые соринки из булыжной мостовой, лошади
тяжеловозы вволокли на площадь внушительную крытую повозку.
Послушные руке возницы, они остановились прямо в центре, рядом с
пустующим пьедесталом. Сквозняк трепал длинную бахрому на их мощных
ногах. Спрыгнув с повозки, рабочие сразу начали выгружать вещи и
устанавливать подъемники.
- Ах, чтобы вас! - кряхтел упитанный детина, слезая с высокой
колымаги. - Отдавили уже все ноги! Сначала в телеге отбил все бока,
пока мы ехали, теперь — вы! Таскаете туда-сюда эти штуки! -
пробурчал он другим помощникам и покосился на груду инструментов у
него под ногами.
- Давай левее, да осторожнее! - вторил ему другой, устанавливая
у пьедестала вертикальное сооружение из массивных брёвен, веревок и
металлических колец. - Смотрите, чтобы эта штука на нас не рухнула!
Мне ещё пожить охота!
Наконец статую водрузили на подъёмный механизм и с усилием
навалились на скрипучие, местами покрытые ржавчиной, рычаги. Вся
внушительная конструкция плавно и почти бесшумно опустилась на
приготовленное для неё место. Тяжелая холстина была сброшена перед
подоспевшими зеваками. Наступила тишина. Даже воробьи, казалось,
притихли на деревьях. Рядом заплакал ребёнок, испуганно
перекрестилась какая-то женщина. Рабочие и лавочники встали и как
вкопанные посмотрели наверх. Голуби перестали гулить и ходить
кругами, выклевывая мусор под ногами и, испуганно захлопав
крыльями, улетели прочь. Все вокруг оробели.
Всадник летящий во весь опор — это изваяние, действительно,
ужасала какой-то дьявольской мощью. Огромный жилистый конь, замер и
подался назад, повинуясь властной длани хозяина. Мощные копыта
скакуна замерли, в любой момент угрожая обрушиться вниз и
растоптать любого, кто встанет на пути. Лицо самого же всадника
было полно решимости, а его яростный взгляд пугал и завораживал
одновременно. Грозный меч был направлен с вниз на невидимого, но
ещё не поверженного врага.
Притихшие зеваки, придя в себя от первоначального изумления,
почти одновременно зашумели, словно пчёлы в улье. Каждому хотелось
выразить своё мнение.
- О! Ого! — начало раздаваться то тут, то там.
- Гляньте, что в дар нашей милости прислали. Говорят, откуда-то
из-за моря. Ну чисто демон! — с восхищением промолвил какой-то
жирдяй в стоптанных башмаках.
- Да! А конь-то! Конь! — поддакнул его товарищ, которого тут же
заглушили другие голоса. Кто и что говорил в отдельности, уже было
трудно разобрать. Все выкрики, — и опасливые, и весёлые, — слились
в один гул:
- Ишь ты! Любой оробеет!
- А ты так сможешь? На коня и в бой?
- А то!
- Хорош ты будешь на своей кобыле! Да вилы не забудь прихватить!
— мужики и бабы начали смеяться и подтрунивать друг над другом.
Городок был маленький, и многие жившие здесь, без сомнения, знали
друг друга очень хорошо, а ко всему незнакомому или незнакомцам
относились с подозрением и осторожностью. В этот раз же все были
настолько захвачены словесной перепалкой и зубоскальством, что
совсем не увидели маленькую бродяжку, не известно как затесавшуюся
в толпе. Одинокая путница тихо стояла, завернутая в кокон старого
потёртого плаща, и не обращала никакого внимания на суматоху,
царившую вокруг неё. Ее глаза были прикованы к всаднику.
