– Скорее лечите эту дуру! –
поблизости визжал тонкий женский голос, стрелой пронзая моё
сознание и рождая жгучее желание придушить болезную. Голова и без
того раскалывалась. – Скорее, скорее же! Пока магия не посчитала
это нарушением договора!
В комнате стоял запах крови, и
ощутимо чувствовалось напряжение.
– Госпожа, я делаю всё, что могу… –
шепнул мужской голос, полный силы, около моего лица, с изрядной
долей напряжения и ощутимой каплей угодливости, после чего я
ощутила, как жар плотным коконом окутал моё тело, а боль, что
ощущалась в каждой клеточке, отступила.
«Что происходит?» – мысленно
вопрошала я, ведь губы отказывались меня слушаться, как и глаза,
которые никак не хотели открываться. Мне оставалось только
прислушиваться к возмущённым шепоткам и напряжённому потрескиванию
электричества вдоль кокона.
Хлопнула дверь, визжащая девица
унеслась прочь, в то время как другие девичьи голоса забубнили.
– Вот же неугомонная…
– Дура! Как ей только в голову
пришло кидаться на драконицу?!
– Кто она, и кто – госпожа
Амели?!
– Господин будет в бешенстве!
– Но жалко всё же бедняжку, глупая
ведь… а маменька говорит, что на дураков не обижаются.
Гул голосов смешался в моей голове,
в то время как мысли панически метались. Кто эти люди?! Что им от
меня нужно?! Кто я, чёрт побери?! И что здесь забыла?!
Хотелось прикрикнуть, чтобы все
замолкли и дали мне, наконец, возможность понять, что здесь
происходит! Но времени не было.
– Всё в порядке… Я выложился по
полной, но организм восстановил, – сипло с придыханием проговорил
всё тот же мужской голос, только теперь он был глух и обессилен. –
Зовите господ.
Как только он отступил, я
почувствовала, что кокон исчез, моё тело свободно, а я, кажется,
даже могу пошевелиться, и ни капли боли…
Приоткрыв глаза, я смогла заметить,
как девчонка в устаревшей форме прислуги расторопно кинулась прочь.
В то время как около моей кровати, откинувшись на спинку
деревянного стула, развалился мужчина. Черты его лица заострились,
под глазами залегли тени, а тонкие длинные пальцы мелко
подрагивали.
С другой стороны ещё две девчонки с
осуждением то и дело бросали на меня взгляды, складывая порванную и
окровавленную одежду в корзину.
Опустив глаза, я заметила на себе
чистую рубашку; похоже, меня переодели и обтёрли.
– Воды… – прокаркала я изрядно
охрипшим голосом.
Как бы то ни было, но одна из
девчонок тут же кинулась ко мне, поднеся к губам стакан с
водой.
Ещё никогда вода не казалась такой
сладкой, такой вкусной. Живительная влага разливалась во мне, даря
жизнь. Словно дождь в пустыне после долгой засухи.
– Спасибо, – напившись, я вновь без
сил откинулась на подушку, но всё же успела заметить мелькнувшее
удивление в серых глазах девушки, что меня поила.
Твёрдые уверенные шаги раздались в
коридоре, отчего присутствующие встрепенулись и, стоило мужчине
пружинисто войти в комнату, замерли в почтительном поклоне. Даже
лекарь – а я всё больше склонялась к мысли, что это именно он –
подскочил, словно и не он только что без чувств развалился на
стуле.
– Вон! – рявкнул вошедший, зло
сверля меня взглядом и медленно двинувшись на меня, словно дикий
зверь, крадущийся к добыче.
Мне стало не по себе. Нервная дрожь
прокатилась по позвонкам. Я его не знала, не помнила, но мне всё
равно было страшно.
Мужчина был высок, черноволос,
чернобров, со сверкающими злостью, словно бездна, оранжевыми
глазами. Нос был длинноват, с горбинкой, будто у хищной птицы, что
кровожадно смотрела на меня, решая, с какой стороны лучше начать
рвать мою плоть, в то время как его тонкие губы брезгливо
кривились.
Сравнения в моей голове вызвали
нервный смешок, отчего я изо всех сил вжалась в подушку и
крепко-накрепко вцепилась в тонкую простынь, которой меня прикрыли
служанки.
