© Оформление. ООО «Редакция Eksmo Digital», 2023
© Виктория Познер, 2023
По ухабистой проселочной дороге с усилием прокладывал себе путь старый, оформленный пестрой рекламой автобус.
– Бог разговаривает с нами через все: через людей, нас окружающих, через собаку, которая ласкается к нам и дружески виляет хвостом, через дождь, ветер, пение птиц и даже, если хотите знать, через извержение вулканов, землетрясения и всякого рода наводнения. Все это, – пассажир автобуса, одетый в длинное платье из грубого небеленого льна прямого силуэта и кожаные сандалии, развел руками, как бы желая объять необъятное, то, что не было упомянуто им при перечислении, – есть Бог! – закончил он смиренно, с пиететом к Создателю и погладил свою бороду. – Как только я понял это, в тот же миг жизнь моя стала прекрасной, полной чудес! – мужчина дружески посмотрел на рядом сидящего и внимающего каждому его слову спутника. – Я бы хотел поделиться своими мыслями с другими, чтобы они могли со мной возрадоваться, но не всегда меня понимают. Я стремлюсь помочь людям познать Бога, так же как я сам познал Его. Но это оказалось невозможным! – выразительно, с горечью произнес он.
– Да, Симон Петрович, не всем это надо, – согласился спутник философа Генка Шалый.
– К сожалению, не в познании Бога многие видят свое счастье.
Геннадий смотрел на собеседника глазами доверчивой собаки и непрестанно еле заметно в знак согласия с изречениями Симона Петровича кивал головой. – Да, да, да-да-да, – немного нервно затараторил Шалый, – слепы, малоразвиты, да, да-да-да. – Нервозность Геннадия начиналась как раз в то время, когда организм его требовал опрокинуть рюмочку-другую чего-нибудь крепкого: водочки или самогона. Для поправки здоровья сгодилась бы бутылка пива или стакан вина, но ничего такого у мужчины под дрожащей рукой не оказалось. Он пытался внимательно слушать речь умного человека, но жажда то и дело норовила увести его мысли в другую сторону, далекую от вечных ценностей, но близкую и до боли понятную страждущей плоти.
– Осознав это, я успокоился, – продолжил рассказ авторитетный в платье, – каждому свое.
Сидящая напротив мужчин упитанная пассажирка со спящим рядом с ней сыном-студентом Снежана Андреевна Кашина, оказавшись невольным свидетелем разговора двух незнакомцев, остро отреагировала на фразу «каждому свое». «Почему-то я так и знала, что он скажет "каждому свое", – подумала женщина, забыв уточнить, почему именно она так и знала. Эти двое казались ей странными типами. – Может, они сумасшедшие?» – предположила дама, обмахиваясь пластиковым веером, украдкой посматривая на подозрительных.
– Я не прячу свои знания от других, – не унимался Симон Петрович, судя по выводам Снежаны, претендующий на звание учителя, – но и не навязываю их каждому встречному. Пусть рядом со мной по жизненному пути идет тот, кто всем сердцем желает того же, чего и я. Дорога у меня одна к Богу. И пусть не всеми я понят, с твердой уверенностью заявляю, я не одинок. Бог есть! Бог есть! Пришел я на эту землю, чтобы отыскать путь к нему и указать его другим.
– Да, да, да-да, Бог есть, – согласился Шалый. – Где же путь? – не в силах скрывать тремор, спросил дрожащим голосом Геннадий, постоянно дергая бегунок молнии застиранной, выцветшей, местами побитой молью, синего цвета толстовки.
– В сердце твоем, – ласково ответил спутник, – чего желаешь, те пути и откроются.
«Выпить он желает, – отметила про себя Снежана. – Чего еще? Налицо у Геннадия вашего все признаки алкоголизма». Она посмотрела на сына, Алексей с наушниками в ушах, запрокинув голову назад, безмятежно посапывал.
– Душно сегодня, не правда ли? – Симон Петрович обратился к собеседнику. – При таких температурах организму надо больше пить, – он достал из котомки, висевшей на его плече, флягу и протянул Шалому. Геннадий с жадностью приложился к воде, и тело его расслабилось, страсти, кипевшие в организме, разгоняемые питейным пороком, чудесным образом утихли, и в голове прояснилось.
