Я стояла на коленях и смотрела в
холодные глаза своего дракона, от которых еще недавно покрывалась
хрупкой корочкой нежного льда, таящего под его горячими ласками
языка. А сейчас прежняя стужа его глаз грозилась заморозить меня
насмерть и накрыть толщей снега.
Раньше тонкий изгиб губ и ухмылка
вызывали у меня сотни маленьких разрядов молний, пробегающих по
телу, — теперь его ухмылка разъедала мою душу. Раньше мое сердце
пело, чувствуя ласки и объятия дракона — теперь оно еле стучало в
груди, грозясь вот-вот остановиться. Раньше я кричала от счастья и
взрывалась сверхновой звездой от наслаждения в его руках — теперь
падала на дно самой глубокой бездны, без желания спастись и
выплыть.
Стук преданного сердца замедлялся, с
трудом разгоняя ледяную кровь по венам. Тело потряхивало под
немигающим взглядом дракона, сидевшего на широком кожаном диване с
видом хозяина жизни и перекатывающего янтарную жидкость на дне
бокала.
Я смотрела на него снизу вверх и не
видела одновременно ничего. Мой взгляд был отсутствующим. Я падала…
падала…
Легкие начали гореть от нехватки
кислорода, но я не шевелилась, пока хлесткая пощечина не привела
меня в сознание и не заставила судорожно впустить воздух в глотку.
Сглотнув, я посмотрела на волчицу, с легкой руки которой вынырнула
из оцепенения от предательства своей пары.
Ее янтарные глаза были сужены, а
губы капризно искажены. Она что-то шипела и явно угрожала мне, но
на моем лице застыла маска безразличия. Это, по всей видимости, не
устроило волчицу, и она, намотав на свой кулак мои волосы потянула
назад, запрокидывая мою голову. Наклонилась еще ниже и шипела,
шипела, шипела, словно гадюка. Даже странно, что она родилась
волчицей, в пору ей быть змеей во второй ипостаси.
Круглое лицо с острым подбородком,
длинный узкий нос, горящие глаза и ярко-алые губы — это все, что я
запомнила от образа волчицы.
А нет… Было еще кое-что…
Надменная высокомерная усмешка
дракона, который наблюдал за тем, как меня привели в эту комнату и
ударили исподтишка под колени, как я рухнула, растерянная и ничего
не понимающая, как вскрикнула от боли в коленях, как потянула к
нему руку… И как он не ответил мне. А лишь наблюдал за выяснением
отношений между его не бывшей, а вернувшейся девушкой, негласной
королевой университета, и мной, той, с которой он, похоже, завел
интрижку на время ее отдыха на Бали. А ведь подруги говорили мне,
что не стоит верить Максу, а тем более поддаваться на его улыбки и
слова. Он одаривает ими всех, но всё равно возвращается к своей
волчице, стоит ей только вернуться. Возможно, я и поверила бы в
это, если бы не была уверена в том, что я его пара. Да и какая
волчица может быть рядом с сильным драконом. К тому же я хотела
рассказать дракону о том, что его кто-то одурманивает, но не
успела…
И теперь, смотря в его темные,
практически черные глаза, понимала, что никакой дурман не может
сделать из существа такого подлого и лицемерного ящера. Он просто
сам по себе заносчивый, самовлюбленный эгоист, которому я оказалась
не нужна. А ведь дракон наверняка почувствовал, что я его пара, что
между нами может возникнуть крепкая физическая и эмоциональная
связь. Только вот я оказалась ему не нужна, и он позволил меня
унизить. Так зачем мне такой дракон?
Только интересно, Макс понял кто я
на самом деле? Похоже, на этот вопрос я уже не узнаю ответ.
В комнату зашел еще один
представитель драконов. Лучший друг не моего дракона, такой же
высокомерный и обеспеченный мажор. Он тоже усмехнулся над моей
коленопреклонённой позой. Затем позвал Макса, и они вышли.
Напоследок, правда, Макс одарил нас парой слов. Но ей-богу лучше бы
молчал:
— Не переусердствуй.
