Закрытая школа для молодых преступников, вот куда меня отправил
мой отчим. Этот "хороший" человек настолько присел на мозги моей
мамы, что та просто не замечает ничего кроме него. Он словно
единственный мужчина на белом свете.
Нет, я очень люблю свою маму. Она единственный родной человек,
что сейчас остался в живых. Но после смерти отца она словно в
тумане жила, до прихода Глеба в наш дом. Иногда наивность и
доверчивость мамы просто выводит из себя. Вот и в этот раз она
решила, что такой альфонс как Глеб будет только её любить. Но не
тут-то было! Он, мало того, что постоянно трахает нашу горничную,
так и ко мне пытался полезть ненужными "советами". Но я не из
робкого десятка, и мой папа бывший боксер, хорошо научил меня
самообороне.
Чёрт, как же бесит! И почему я должна теперь тут находиться? Как
могла мама дать на это согласие!?
-Телефон сразу можешь кинуть в ящик, — даёт приказ мужчина
средних лет. Хочу возразить и начать ругаться, но тут же
останавливаюсь. Буду послушной, и меня отсюда быстрее выпустят за
хорошее поведение.
Выполняю приказ и оставляю два телефона в ящике. После прохожу
ещё несколько осмотров, проверку личных вещей, проверку
металлоискателем, проверку у врача и только после попадаю к
директору школы.
Кабинет довольно большой, всё в деревянном стиле. Красиво и
дорого. А иначе и быть не может, всё же сюда многие богатые дети
попадают, те кто перестал замечать границы. Таких знакомых у меня
много. Хотя бы Дашка. Она на год старше меня, и в свои семнадцать
лет она уже все сорта наркоты перепробовала. Для лечения её
родители решили выбрать эту школу, а не наркологический центр. Хотя
я даже не знаю, вылечилась она или нет? После этого инцидента мне
запретили с ней общаться.
— Ну здравствуй, Милана, — говорит женщина чуть постарше моей
мамы. Распущенные чёрные волосы, ярко-красные, накрашенные губы,
сильно выделенные худощавые скулы. Строгий вид, и не менее строгий
чёрный костюм.
Прям сама строгость.
— Здравствуйте, — отвечаю без интереса.
Женщина просит меня присесть и объясняет правила поведения. Так
я узнаю, что это точно не школа, а тюрьма. Подъем в шесть, уборка
комнаты до семи, после пробежка и занятия до трёх дня. После у нас
уборка в школьных коридорах, классах и только потом время для
отдыха. И отбой в девять вечера. Выезд домой раз в месяц.
А когда жить-то? Насколько меня там сюда отправили? На два года?
Да я так тут раньше кони двину, чем выберусь.
И знаете, это не самое худшее. Просто бомба в голове взрывается,
когда я узнаю, что в этой школе находятся ещё и психи, что избивали
и мучили своих сверстников. “Отбросы общества” — словами Нины
Николаевны.
После разговора с ней я надеялась на то, что мне дадут время для
адаптации и, возможно, немного отдохнуть. Но я ошибалась, из
кабинета директора меня сразу же повели в класс, где нас у самого
входа встретила молоденькая девушка. И я была очень удивлена, когда
узнала, что она тут преподаёт. Да она может на несколько лет старше
меня, какая к чёрту учительница?!
-Я Ангелина Альбертовна, — представляется мне она, после
приглашает войти в класс.
Вот всё вроде ничего, только в классе столько народу, словно на
рынок попала, а не на урок. Все присутствующие сидят группами. И
уже можно сделать вывод, что тут, как и во всех тюрьмах, есть и
деды, и бичи. Или как там по тюремному говорится...
Стоящий гуд резко прерывается, и я, отчётливо ощущаю на себе
голодные взгляды остальных. Я стараюсь не смотреть ни на кого и
просто остаюсь стоять возле входа. Ну, я просто не знаю куда
садиться и как это сделать, если все сидят как хотят, на партах, на
спинках стульев.
— Ребята, уступите Милане место, — просит учительница у тех
парней, что сидят на первых партах.
