17.20. За восемь дней до…
…Стас сидел в своем потайном кабинете в Доме Совета и наблюдал за происходящим в Зале Одобрения сквозь крохотное окошко, из Зала выглядевшее всего лишь частью орнамента под потолком. Собственно, в данный момент он не столько наблюдал за происходящим, сколько от скуки рассматривал висевшие на стенах Зала огромные фотографии членов Совета. На фотографиях каждый из них держал в руках большой темно-фиолетовый кристалл странной формы: больше всего тот был похож на ежа, покрытого очень толстыми искристыми иголками. Лица у всех членов Совета на фотографиях выглядели торжественными, но несколько растерянными.
Знали бы все они, зачем, принося дурацкую клятву членов Совета, берут в руки этого фиолетового ежа… Именно в момент принесения ими клятвы Стас и понял: ему необходимо какое-то потайное место, откуда можно было бы контролировать ход каждого заседания Совета. Правда, контролировать имело смысл только Цветану: в предсказуемости и лояльности всех остальных Стас и так был вполне уверен.
Буряк в Совете воплощал здравый смысл в самом практическом его понимании – и, кроме того, был своего рода научным и техническим консультантом. Зинин отвечал за социальные и стратегические последствия действий, о которых просили жители Равнины, жаждущие что-то самостоятельно создать. Присутствие Алены и Артема намекало на демократию: дескать, в Совете должны иметься представители разных слоев населения? Должны. Так Алена – морталка, а Артем – и вовсе эктор. Нате, получите. Конечно, намек был слабым, что и говорить: ни дричей, ни итеров, ни тем более приоров в Совете не было, но все-таки…
Цветана же была включена в Совет всего лишь для нечетности его состава: предполагалось, что Совет является самостоятельным органом и все вопросы решает исключительно голосованием. Только его членам было известно о тайном кабинете с окошком для подсматривания и о том, что Стас в любой момент может появиться в Зале Одобрения.
В результате Цветана получила тот же статус (и, соответственно, те же возможности), что и прочие члены Совета – это-то и держало Стаса в напряжении последние три года. Конечно, во время событий трехлетней давности в Долине она была в курсе многого, но все же в самый ближний круг не входила. Именно поэтому Стасу приходилось часами торчать в этом кабинете каждый раз, когда Совет собирался для рассмотрения очередных просьб жителей Равнины.
Впрочем, нынешнее бдение можно было считать даже увлекательным – хотя вначале, как всегда, Совет выслушал четырнадцать совершенно обычных заявлений на разрешение что-то создать.
Один чересчур романтичный итер возжаждал сотворить реку через всю Равнину. Ему, разумеется, было отказано: такая река создала бы огромное количество транспортных и прочих проблем.
За ним перед Советом предстала семейная пара дричей, которым позарез нужно было оборудование для переработки кобыльего молока. Этим Совет одобрение даровал, и дричи радостно удалились, вознося хвалу установившемуся на Равнине порядку.
Следом Совет отклонил просьбы о создании собственного самолета и небольшой механической мастерской (слишком рискованно в нынешних условиях), метеостанции (бессмысленно, если учитывать до отвращения стабильный климат Другой Земли), нового холма (просто бессмысленно) и прочих противозаконных или ненужных предметов.
Благосклонное разрешение было даровано еще лишь двоим ученицам Цветаны: они мечтали о создании огромной оранжереи со сложной системой поддержания искусственного микроклимата. В оранжерее планировалось выращивать всякие лекарственные растения – а это, разумеется, никак не могло не радовать медика Цветану.
