Жар, нестерпимый жар, опаляющий не только внешнюю оболочку, но и все внутренние органы. На улице падал первый снег, температура опустилась до минусовой, вовсю разгулялся поздний октябрь, а им было жарко. Горело здание, перекрытия, плавились отделочные материалы. Кругом дым и копоть. Это навевало не просто страх, а животный ужас, готовый все поглотить. Именно это и произошло бы с ней, если бы на руках не держал крепкий, надёжный как скала мужчина.
Он четким, уверенным шагом нёс ее из огня в безопасную зону, где дежурили машины скорой помощи. Она крепко держалась за его шею, сжимая в кулаках грубую ткань защитного костюма,Э и бесконечно повторяла как заевшая пластинка:
– Мама, мама, там мама, ее спасите, мама, – с тихими всхлипами.
Слезы стекали по щекам, смешиваясь с сажей, образуя на лице грязные разводы. Они удалялись от эпицентра пожара, а она только крепче сжимала кулаки и повторяла свою просьбу.
Врачи скорой были заняты, работы оказалась предостаточно, у пострадавших обнаружились травмы различной степени. Ее пока осмотрели визуально, не обнаружили серьезных травм и просили подождать. Это заняло несколько минут.
А огонь, пожирающий все на своем пути, продолжал свирепствовать, уничтожая не только неживую конструкцию, но и людей, оставшихся внутри.
Голос из-под маски был приглушен, поэтому она не сразу его расслышала:
– Этаж у вас какой?
– Третий, она в дальней комнате, я побежала за помощью, там в комнате много дыма было, я растерялась, – сбивчиво стала объяснять.
Он не стал дослушивать, развернулся в сторону горящего здания, бросил через плечо:
– Шансов мало, – и быстрым шагом отправился в горящий дом.
Полина вынырнула из воспоминаний о жуткой ночи. Чтобы окончательно сбросить с себя оковы неприятных сновидений подошла к шкафу, чтобы найти форму.
Всю школьную жизнь она занималась художественной гимнастикой, больших высот не достигла, хотя задатки, пусть небольшие, но были. Спорт, как считала мама, дисциплинирует и помогает развиваться сильной, волевой личности. В какой-то мере это так и было, Полина привыкла каждое утро делать пробежку и растяжку, тренировки она не пропускала, когда выросла из детского возраста, и стало понятно, что спортивную карьеру ей не построить, тренировки не бросила, продолжала заниматься "для себя".
Нашла в объёмном шкафу синий топик и такого же цвета лосины. Натянула кроссовки и стала спускаться по лестнице вниз на первый этаж. Там был оборудован большой спортзал. В одной стороне стояли различные тренажёры от велосипеда и беговой дорожки до снарядов для работы со штангой. Стену занимала шведская стенка. На другой половине зала располагался своеобразный ринг, застеленный синими матами. В углу висела большая боксерская груша.
Самое большое очарование этого места было в окнах, они были во всю стену и выходили в сад. Какой вид из них был летом, Полина не знала, но зимой было очень приятно заниматься на беговой дорожке и любоваться заснеженным двором. Двор у дома был обширный, территория ухоженная, за этим следил специальный человек. Каждое утро чистил дорожки, посыпал песком.
Сегодня снова повезло, ещё нет семи часов, поэтому спортзал пуст. Отец им пользовался редко, а вот его начальник охраны и братья были здесь частыми гостями.
Они к Полине относились не сказать, чтобы плохо, нет, ее не обижали, старший брат – Никита, которому было тридцать лет, на нее внимания обращал мало, она была для него чем-то вроде предмета мебели. Он работал вместе с отцом, был его правой рукой, постоянно общался с кем-то по телефону, поэтому был все время занят, и все их общение сводилось к тому, чтобы поздороваться.
Младший же брат – Влад, перекаченный буйвол двадцати шести лет был по мнению Полины хамлом по жизни. Он часто отпускал сальные шуточки о девушках, выражался о них пренебрежительно, называл тёлками, сосками, давалками. Не стеснялся при ней обсуждать свои похождения и постельные развлечения. Каждый раз, когда Полина слышала его разговор с очередной подругой, она краснела от стыда и не знала куда себя деть.
