Микаэла
Первое августа!
Ура! День рождения!
Увы! Двадцать восьмой день рождения!
Уже 28! Чуть моргнешь и вот тебе, Мика, тридцать и тридцать
пять, а там!.. А там уже страшно! Потому что сейчас ты все еще не
замужем, бездетна, и даже не предвидятся какие-то перемены в личной
жизни. А дальше будет только хуже.
И от этого несколько последних дней рождений даются все
тяжелее и тяжелее. Виду, конечно же, не подаю, но внутри червяк
неудовлетворенности и нереализованности личной жизни жрет и жрет –
так замуж хочется!
А не зовут!
Нет, звали, были предложения… раньше. Лет так в двадцать,
двадцать два, потом в двадцать три последний раз. Но я тогда замуж
не хотела. Женихи не нравились. Хоть и красивые были, умные, не
бедные – но не лежит душа, хоть тресни! А интуиции я привыкла
доверять, она меня не обманывает. Не могу я так – без любви. А
«стерпится-слюбится» не хочу.
Сегодня вот двадцать восемь, а мне хочется спросить: мою тварь
никто не видел? Из той серии, что каждой твари по паре…
День рождения отмечаю с девчонками в кафе. Как всегда
втроем – я, Дашка и Светка – красивые и одинокие. Заказали себе по
пироженке и кофе. Шумно сидим, ржем как обычно, пока дело до
подарка не доходит. Приготовилась принимать очередной сертификат в
какой-нибудь спа-салон. А Даша со Светой переглянулись заговорщицки
и вытащили из красивого подарочного пакета коробку, обернутую
упаковочной бумагой, с огромным синим бантом в центре.
- Та-дам! С днем рождения, старушка! - запели в голос.
А вот это обидно! Какая же я старушка? Да мне на вид чуть больше
двадцати! И это не я говорю – люди говорят. Ладно-ладно, девочки, я
вам это еще припомню!
- Что это? – загорелись у меня глаза от любопытства.
Коробка хоть и большая, но легкая.
- Фен?
- Ха-ха, конечно фен! – фыркнула Дашка. – Только уговор – дома
открой.
Так и знала, что похабень подарят!
«Девки! – пишу им в группу. - Я настоящий хочу, а не такой!» – и
смайлики со слезами, много-много.
А они мне в ответ:
«От настоящего мы и сами не отказались бы, да взять негде!» - и
тоже смайлики.
Подарок отправился в самый дальний угол шкафа – не любительница
я таких девайсов.
Мика
- Микаэла, зайди ко мне.
Зашла, присела на диван в кабинете директора.
Людмила Николаевна как всегда выглядит отлично. Темно-русые
волосы с парой серебряных ниточек аккуратно уложены в стильную
прическу. Легкий макияж искусно скрывает мелкие морщинки. Взгляд
добрый, почти материнский, да и отношение ко мне такое же.
- Мика, что случилось? Третий день ходишь как в воду опущенная.
Встречи отменила, заказ сорвала. Устала?
Да, знаю, накосячила. Но такая депрессия навалилась после дня
рождения, все из рук валится. На работу силком себя заставляю идти,
хотя толку тут от меня мало. Но и дома тяжело, рыдаю в подушку уже
который день. Так тошно!
А тут шефиня еще вызвала. Думала - ругать будет, а нет –
чувствует, что плохо мне, могу сорваться, уволиться, и потеряет она
ценного менеджера по работе с клиентами в нашем рекламном
агентстве.
Директриса присела рядом со мной на диван. Спина ровная, грудь
вперед. Деловой костюм подчеркивает все достоинства красивой
фигуры. А ведь шефине моей сорок пять. Ягодка! Всем бы так
выглядеть в ее годы!
- Нет, Людмила Николаевна! Не устала. Просто грустно что-то.
Года идут, а ничего не меняется.
- Рассказывай, от чего грустишь. Вместе порешаем, что
делать.
В голосе Людмилы Николаевны столько участия, что я не выдержала
и вылила ей все, что наболело. Она внимательно выслушала, потом
погладила меня по руке. Улыбнулась ласково.
- Ты совсем как я в молодости.
А ведь и правда. Людмила Николаевна не была замужем, детей нет.
Живет одна. Да ей должно быть в сто раз хуже, чем мне, а я тут
раскисла. Ною, что старею, и жизнь мимо проходит. Стыдно-то
как!
