Последний луч солнца игриво пробежал по стопке тетрадок. Я со вздохом уронила голову на открытую тетрадку с контрольной работой. Прищуренный глаз осмотрел написанное Плюкиным предложение.
Зачем я это сделала? Как?! Как это теперь развидеть?!
Рука сама дёрнулась – чуть не написала «Дурак!» вместо оценки. Но вспомнила,что диагнозы ставить – не моя специальность. Со вздохом зажмурилась.
Ведь был же выбор – поступать в педагогический университет, на учителя истории. Или в медицинский! И стать психиатром. Или хирургом. Или… Да кем угодно в белом халате! Тем более что по баллам прошла в оба вуза!
Оттолкнул морг. В буквальном смысле. Меня до трясучки пугала перспектива быть активным участником вскрытий уже на первом курсе медвуза.
«Тест на доктора» я не прошла почти сразу, когда не смогла препарировать лягушку.
И вот поэтому сейчас, с глубоким отвращением, проверяю контрольные по истории у девятиклассников.
– Верните меня назад, и это будет самое зверское разделывание лягушки, которое только видела профессура университета Сеченова! Да они сами обрыдаются от жалости к ней!
Мда… Вселенная оказалась также глуха ко мне, как школьники на уроках.По крайней мере, тишина в кабинете была такой же, как во время проверки домашнего задания «по журналу».
Неохотно придвинув к себе тетрадку, продолжила проверять. Этот Плюкин знает толк в извращениях. Умеет делать больно одним коряво написанным предложением. И переписывает историю заново…
Сообщение в вайбер пришло как раз тогда, когда я яростно зачёркивала красной ручкой очередной бред.
С облегчением отвлеклась от проверки работ. Голосовое, от учителя биологии. С ней единственной удалось подружиться в змеином гнезде коллектива школы.
«Соколова, три звонка было», – быстрым шёпотом наговорила Маринка, – «Ты где?! Завуч морально уже всех отлупила. Тебя заочно. Ждём директора».
Я поморщилась.
«А что, обещают дать премию?» – отписалась я, нащупывая ногой под столом сброшенную туфлю.
«Обещают дать трындюлей опаздывающим. Их точно всем хватит, в отличие от премии».
Суровая правда в этих словах была. Поэтому пришлось ускориться. Собрать в кучу непроверенные тетрадки. Сверху кучи балансировал журнал инструктажей. Который сам себя не заполнит. А начальство, когда разгонится, токует на своей волне на разные темы не менее двух часов. Главное, время от времени кивать, и мычать что-то одобряющее.
Выбегая из кабинета, наткнулась на точно так же спешащего директора.
Правда, без дополнительного груза в виде тетрадок.
– Соколова!
Наверное, получить каблуком по щиколотке с размаху – это больно. Ну, судя по перекошенному лицу директора. Зато разом отпали неприличные вопросы, почему я напрочь проигнорировала текущие отчёты.
Что было несложно сделать. Так как администрация плодила эти отчёты быстрее, чем я могла просматривать служебную почту.
В актовый зал я прибывала в довольно растрёпанном виде. Зато добралась быстрее директора, ковыляющего по коридору.
– Натали? – не сразу опознала меня подруга, выплюнув колпачок ручки изо рта.
– Она самая, – подтвердила я, устраиваясь на жёстком стуле, – ну, что я пропустила?
Директор, несмотря на полученную травму, держался молодцом. Мужественно проговорил два часа по поводу «инноваций образования».
Выводя очередной список в журнале инструктажей, покивала головой. Затем исправила твёрдую «двойку» в очередной работе на «три с минусом». Который энергично черканула на полях тетрадки. Одной из инноваций было то, что запретили ставить неуды. Чем радостно и пользовались ученики. Которые были в теме изменений до того, как до них додумались методисты департамента образования.
– Кстати, красной ручкой не пиши, – шепнула Марина, глянув на поставленный мной жирный минус.
