Холодный ветер рвет мокрую одежду. Руки, ободранные о камни, уже
перестало саднить — настолько они окоченели. Болит только спина.
Тянущая, изнутри рвущая боль…
Вокруг темно, хоть глаз коли. И в ушах ватная тишина — когда
слух больше не в силах выносить воя ветра, шума яростного
ливня, грохота осыпающихся камней, рева невидимой реки где-то
внизу…
Ей надо добраться до вершины. Вернее, до ровной каменистой
площадки. Кто знает, сколько до нее осталось?
Окровавленные, непослушные пальцы цеплялись за камни. Она легко
подтягивала свое тело, страх и жажда жизни и спасения толкала ее
вперед.
Что там было в той старой жизни? Как так оказалось, что все это
происходит сней, кого она прогневала на небесах?
В той жизни она упала бы в обморок от малейшего пореза на пальце
— так обострилась за последнее время ее чувствительность, а
предположи кто-нибудь, что ей придется в кромешной темноте
забираться на почти отвесный каменистый склон — она бы просто
покрутила пальцем у виска.
Сейчас не до этого. Некогда крутить пальцем, потому что надо
цепляться за острые камни, вытягивать себя наверх, спасать свою
жизнь.
Две своих жизни. Большую… и маленькую.
Она не смотрела вниз, назад, по сторонам — она вообще никуда не
смотрела, у нее было полное ощущение, что глаза крепко зажмурены —
такая вокруг была темнота. И потому она не видела, как пробился
сквозь тьму луч света, нестерпимый свет, бело-голубой и
безжалостный.
Свету тоже приходилось нелегко. Он освещал только стену из тугих
струй дождя, извивающихся под порывами ураганного ветра.
Потом был вой машины, отвратительный скрип тормозов, грохот,
раскаты грома и слившийся с ними звук взрыва. Одновременно с этим
звуком ее пальцы неожиданно вцепились в край долгожданной площадки,
измученное тело рванулось наверх, она упала плашмя, сильно
ударившись головой, и успела только непроизвольным, первобытным
защитным движением подтянуть колени к животу.
А потом наступила окончательная и бесповоротная
тишина.
Серебристый «мерседес» плавно вывернул из-за угла и затормозил у
обочины. Открылась дверца, и две изящные ножки, обутые в
умопомрачительные туфельки, опустились на землю. Из «мерседеса»
вышла стройная рыжеволосая девушка. Продуманным и заученным
движением откинула со лба рыжий локон, и не слишком быстро нацепила
темные очки, дав прохожим оценить зеленые глазищи в пол-лица и
изящный макияж.
Серый деловой костюм идеально облегал точеную фигурку. Розовые
ноготки миндалевидной формы напоминали леденцы. Изогнув безупречный
стан, девушка достала из машины сумочку — дорогая кожа, серебряная
цепочка, — небрежно хлопнула дверцей и направилась к входу в
стеклянное здание причудливой формы — венец творения безумного
архитектора-урбаниста - “САНКТ-ПЕТЕРБУРГ ПЛАЗА”. Машина прощально
пискнула сигнализацией вслед хозяйке.
Охранник, сидевший за стеклянной дверью, равнодушным взглядом
созерцал плавную походку рыжей красотки. Охраннику это зрелище
давно надоело.
Футуристический кошмар из стекла, бетона и никеля таил в своих
недрах офисы крупных компаний, занимавшейся кто продажей различных
услуг, кто производствоим. Здесь трудились сотни подобных
куколок — рыжих, брюнеток, шатенок и блондинок. Все они были
ухожены, хорошо одеты, упакованы с головы до ног, ездили на дорогих
машинах и получали весьма приличную зарплату. Фирма ценила внешний
лоск своих сотрудниц. В конце концов, искусство
продаж зиждется — помимо прочего — на таких вот длинноногих
красавицах. Бывало, взглянет клиент в изумрудные (голубые, серые,
черные, карие, синие ) глаза менеджера по продажам — и
через двадцать минут возьмет, да и прикупит телефонную станцию,
которая ему, может, и не особенно нужна.
