Недомерки

Сегодня рубежный день. Я начинаю учиться. Встал в семь. В семь двадцать две за столом, открыл учебник. Упражнение номер один – подробно опишите вид за окном. Количество страниц полторы. Сосредоточился на окне. Вижу корявые пыльные деревья – четыре штуки. Унылые. За ними бежевая многоэтажка. Выгоревшая, безликая. Тоска берет, в сон клонит. Не сдаваться. Добыл бинокль, занялся подробным изучением заоконного пространства. Побродил по фасаду многоэтажки и нашел: на третьем этаже, в окне по центру, в большой банке, плавало. Заспиртованная женская голова. Я быстренько состряпал описание, как раз на полторы страницы. Ничего не упустил. Пушистые, как зимние ели, ресницы, пухлые полуоткрытые бескровные губы, глаза чуть навыкате. Не забыл упомянуть ежик волос – почему-то розовых. Перечитал – слог и стиль на высоте. Поверил в себя, отправился завтракать. Сегодня еще нужно будет выполнить упражнения номер два и три.

Одна молодая мать самых передовых взглядов решила кардинально поменять отношение к детскому воспитанию. Трое у нее – Федор, Фрол и Игнат. Мал мала меньше. – Не я их буду воспитывать, а они меня, – чеканит мать, – В детях заключена вековая мудрость природы. Вручила каждому по сто рублей, и разрешила делать, что хочешь. Дети радостно попрыгали и разбежались.

Федор в арыке утонул, Фрол пропал. Игната, который успел покантоваться в лесу и на стройке, усыновил начальник пожарной дружины. Игнат вырос, стал пожарником и погиб в процессе тушений. Выходит, до сих пор нет однозначных ответов на корневые вопросы педагогики.

Подгулявший банкир сбил машиной девушку в реку. Его машина тоже в воду упала, но банкир выплыл и от суда отмазался. В полиции убийство как несчастный случай провели. Все бы ничего, только дочь банкира (4 года) постоянно русалок рисует. Они плывут такие с распущенными зелеными волосами, кругом вода синяя. Отец эти рисунки видит регулярно, и гасит в себе воспоминания о том, как он, спасаясь, гребет наверх, а покойницу налево течением уносит.

Слева полуразрушенное здание городской администрации, как и положено, тяжелое и безвкусное, с уродливыми колоннами, справа заросли, за ними мрак. Кругом устраиваются спать. Без малейшего стыда раскатывают на газонах одеяла и спальники. На главной площади. Видимость во все стороны – как на ладони. Никого не бодает, что я, к примеру, стыдлив. И это нормально. Ненормально как раз их поведение. Рядом сорокалетний жирдяй, сопя, джинсы стягивает. Красный, шея напряглась. Как бы его удар не хватил. Спиной ко мне две дамы, что называется «в возрасте», почесывая голые спины и зевая, общаются. А на самих кожа висит, складки пересчитать можно. Лично мне после таких подсчетов не уснуть.