Представление Мироздания в концепции Единого Поля было сформулировано еще Эйнштейном, и ее развитию он посвятил более 30 лет своей жизни на пути объединения гравитации и электромагнетизма. В рамках общей теории относительности (ОТО) он пытался объединить пространство и время в единую субстанцию пространство-время. Однако нельзя соединить несоединимое – объединить существующую в природе субстанцию с несуществующей. Как выяснилось много позже категория «пространство-время», введенная в физику ещё Минковским, является лишь попыткой математиков в теориях заменить и отобразить движение-изменение, существующее в природе, с помощью несуществующей в природе категории «время». Об её отсутствии в Мироздании указывал ещё признанный гений математики К. Гёдель. Достоверно установлено, что пространство является продуктом поля, излучаемого источником.
В рамках Специальной теории относительности на основе сокращений Лоренца и определений Пуанкаре, в которых эти авторы предположили лишь как математические гипотезы, А. Эйнштейн голословно распространил ЭТО на физический мир и раскрыл «тайны» массы, времени и размеров тел, движущихся с релятивистскими скоростями. Оказалось, что физическая масса, время и размеры движущихся тел изменяются в зависимости от скорости движения. Физический механизм этих явлений не был определён, но при приближении скорости движущейся массы к скорости света, последняя становится бесконечно большой величиной. Учёный мир был поражён на целых 100 лет «гениальностью» этого открытия.
То, что именно только безмассовый фотон способен двигаться со скоростью света, этот факт, установлен экспериментально и обсуждению не подлежит. Реальные эксперименты с электронами при их ускорении на коллайдерах показывают абсолютно другие результаты – электроны исчезая, порождают абсолютно другие более высокоэнергетические частицы от мезонов до нейтронов.
Правда со временем академик Л. Б. Окунь1 пытался сгладить наиболее острые углы в толковании СТО, но время указало на тщетность затраченных усилий. Во всех странах появилась резкая критика2 этой теории. Не публикуют в известных физических журналах и современные экспериментальныедостижения китайских физиков3, позволяющие себе ревизовать существующие устои СТО.
Однако учёный мир ещё в то далёкое время уточнил эти субъективные притязания Эйнштейна. Так в ноябре 1940 г. было заключено соглашение4 (известное как «Мюнхенский разговор о религии») между представителями «немецкой физики» (Рудольфом Томашеком, Альфонсом Бюлем, Людвигом Вешем и Вильгельмом Мюллером) и представителями теоретической физики (Карлом Рамзауэром, Георгом Джоссом, Гансом Копферманом и Карлом Фридрихом фон Вайцзеккером). При этом представители «немецкой физики» должны были признать неопровержимые факты математической физики и прекратить политические нападки на них. Письменное соглашение закрепляло следующие пункты:
1. теоретическая физика является неотъемлемой частью физики;
2. специальная теория относительности является неотъемлемой частью физики, однако требует дальнейших проверок;
3. четырёхмерное представление природных процессов является математической абстракцией и не является моделью пространства-времени;
4. квантовая механика представляет собой единственную возможность описания атомных процессов, тем не менее требуется более глубокое понимание эффектов, стоящих за формализмом.
Уже в конце жизни Эйнштейн пришел к необходимости дискретных подходов к проблеме пространства-времени и объединения взаимодействий в рамках квантовой
