«…Стали говорить про то, какой будет скоро матерьяльный прогресс, как электричество и тп. И мне жалко их стало, и я им стал говорить, что я жду и мечтаю, и не только мечтаю, но и стараюсь, о другом единственном важном прогрессе – не электричества и летании по воздуху, а о прогрессе братства, единения, любви.»2
Салют, Лема!
Уже год прошёл, как вы переехали в Карабулак, и ты поступила на ин. яз в Пятигорске. Через год мне тоже поступать, хоть я и не решила куда. Итак, как ты и просишь, весь этот год буду писать тебе письма, по одному в конце каждого месяца. Не выбрасывай их – лет через 20—30 мы вынем эту папку, перечитаем и сравним (век нынешний и век минувший), ведь это будет уже не в 20-м, а в 21-м веке.
Итак, вот первое письмо, сейчас конец июня, только закончили практику после 9-го класса. Как обычно в нашей школе, мы все один месяц работали на железной дороге, чистили пути и носили ярко-оранжевую форму. Те деньги, которые я заработала, отдала половину Ма, а на остальные купила в книжном магазине «Повесть о Ходже Насреддине» Леонида Соловьева и «Проданный смех» Джеймса Крюса и устроила себе «пир», забралась на чердак и весь день читала, наблюдая как сестрёнка ищет меня внизу. Отец завёл бычков, и она хотела, чтоб я помогла в сарае. А я бессовестно затаилась и не выходила. В конце концов, она решила, что я ушла качаться на качелях, и я спокойно дочитала свои книги.
Ты пишешь, что у тебя времени нет, сдаёшь сессию, но все равно сильно скучаешь по Казахстанчику, и хоть друзей много, таких подруг, как в Казахстане, которым можно доверять на все сто, обсуждать что-то, спорить, хохотать и чтоб тебя понимали с полуслова – нет. «The same with me»3. Вчера, читая твоё письмо, я вспомнила, как мы обсуждали анкету Карла Маркса. Его любимое занятие было, как и у нас, рыться в книгах. Потом мы начали говорить, какому девизу мы бы хотели следовать в жизни, и я сказала, что мой девиз: «Если не знаешь, как поступить, поступай благородно». И он меня выручал несколько раз в жизни. Кажется, что выгодно делать вот так, но немного неблагородно, и ничего, потом ты все исправишь, но ты поступаешь не так, как выгодно, а так, как подсказывает тихий голос совести, и потом, когда проходит какое-то время, оглядываясь назад, думаешь: как хорошо, что я поступил именно так.
Ты стала меня поддразнивать, называя Атосом, тогда в отместку я сказала, что ты худая, высокая, ироничная, и похожа на Д'Артаньяна, а потом мы сошлись на том, что полная молчаливая Любаша, которая всегда внимательно слушает нас, глядя своими большими коровьими глазами, конечно же Портос.
В нашей компании не хватало Арамиса. Представляешь, ты уехала поступать, а к нам в школу пришла новая учительница, очень красивая: белая кожа, большие голубые глаза, умница, закончившая биофак ЧИГУ. Может ты её вспомнишь по школе – это Лейла Евлоева. Её назначили нам учительницей биологии. «Арамис», – решила я, послушав её на первом уроке. Она пришла на урок и сказала, наверное, так, как её учили в универе: «Положили ручки и приготовились меня слушать. А теперь взяли ручки и начали писать». Все переглянулись (хи-хи-хи). После уроков она спросила меня: «Ну как?» И я говорю: «Ничего, только помни, что мы почти взрослые, не стоит говорить: „Возьмите, дети, ручки“». Она поняла и на следующем уроке уже нормально давала тему. Ты знаешь, мы и до университета с ней дружили, хотя и была большая разница в возрасте, а теперь очень сильно сдружились. Одно дело, когда ты в пятом классе, а она в десятом, и другое, когда ты в десятом, а она закончила вуз. У нас намного больше общих интересов, мы вместе обсуждаем прочитанное, делимся впечатлениями (не ревнуй). Она рассказывала, как ездила в Джейрах, когда училась в универе, какая красота в Ингушетии и что только там, глядя на эти горы, она поняла, как, наверное, тяжело было этим гордым и свободолюбивым людям уезжать отсюда, когда их как скот погрузили в вагоны и увезли в буран, в феврале, в далёкий Казахстан. Они были в лёгких куртках, некоторые даже в крепдешиновых платьях, модных тогда. Понятно почему многие умерли от тифа в дороге. Сталин умел унижать не только отдельных людей, но и нацию. Но с другой стороны, не будь этого, возможно, я б не родилась (первая жена моего отца и двое детей умерли от тифа в поезде, и через десять лет он женился на моей матери). Как в той пословице: «У каждого тёмного облака есть золотая кайма». Но я думаю, что я слишком мало знаю, чтоб рассуждать на эту тему, может когда-нибудь вырасту и стану историком. А пока вернёмся к Лейле.
