Влада.
— Влада! Владочка! — слащавый голос
Инги заставляет меня поморщиться. — Влада, открой дверь,
пожалуйста! С тобой все в порядке? Почему ты не отвечаешь?
— Прекращай запираться, —
поддакивает следом за мачехой моя, слава богу, неродная сестра
Валя.
У меня уже глаз дергается от этого
чрезмерно заботливого дуэта. Каждый день они приходят ко мне в
комнату не свет ни заря и стараются навешать на меня кучу домашних
дел. Мол, я тоже, как третья женщина в этой квартире, должна
разделить с ними поровну все тяготы домашних обязанностей.
Да только вот беда, за три года, что
мы все вместе живём, я ни разу не видела, чтобы сестрёнка или
мачеха взяли в руки тряпку или хотя бы пылесос. Все бытовые дела по
дому выполняем исключительно я с отцом.
— Я переодеваюсь. Отстаньте! — кричу
им в ответ.
Мне сейчас не до споров с этими
двумя. Времени в обрез.
Сегодня мой первый день работы в
качестве помощника бухгалтера. Галина Сергеевна — мой
непосредственный начальник сразу предупредила, что опаздунов и
лентяев терпеть не может. Поэтому я вчера предусмотрительно завела
будильник на час раньше, чтобы все успеть и благополучно
проспала.
Теперь ношусь как торпеда по комнате
и впопыхах собираюсь на работу.
Закрытая на замок дверь резко
распахивается.
— Какого черта? — Я едва успеваю
застегнуть выглаженную рубашку на груди. — Я не разрешала никому
входить! Откуда у тебя ключ, Инга?
— Твой отец сам дал мне его. Мало ли
что может произойти с тобой, — мачеха делает особый акцент
на последних словах.
Я скриплю зубами от злости. Зачем
папа рассказал Инге, как тяжело мне далась смерть матери? Теперь
она под видом заботливой женщины постоянно сует нос в мои дела.
А еще мачеха разрешает своей дочурке
рыться в моем шкафу и перемерять мои вещи. И каждый раз когда я
нахожу свои любимые свитера с пятнами или в затяжках, они делают
вид, что не понимают про что я говорю. Это кто-то другой портит мою
одежду, но не Валя.
Наверное, этим занимается мой отец,
ведь больше в этой квартире кроме нас четырех и не живет. Логично
же, что вещи размера ХS точно налезут на коренастого мужчину ростом
под метр девяносто, а не на мою названую сестричку.
— Ясно, — Морщу недовольно нос.
Наша «взаимная любовь» с Ингой
складывается с самого первого дня знакомства. Но нам двоим
приходится терпеть присутствие друг друга из-за моего отца. Но если
я это делаю из-за огромной любви к нему, то почему это делает Инга
— мне до сих пор неясно. Папа — не богатый бизнесмен, не наследник
знаменитой империи Он — простой автомеханик в сервисном центре.
К моему огромному сожалению, по
какой-то злой шутке судьбы именно эта нахальная, рыжеволосая
женщина три года назад смогла выдернуть моего отца из серой
рутины.
После смерти мамы и моей затяжной
депрессии, папа, если можно так выразиться, забил на себя как на
мужчину. В папиной жизни были только я и работа.
Папа в одночасье влюбился в Ингу.
Как семнадцатилетний мальчика. Престал ходить сердитым и угрюмым,
стал улыбаться, шутки рассказывает. В прошлом году еще и бегать по
утрам начал, зимой стал посещать тренажерный зал.
Говорит, что если не будет следить
за собой, то однажды его красавицу Ингу может кто-то увести у
него.
Ох, милый папа! Если бы ты только
знал, как украдкой по ночам я мечтаю, чтобы эта рыжая бестия
поскорее исчезла из нашей с тобой жизни.
С одной стороны, я понимаю, что
недовольство Ингой частично обусловлено моей детской ревностью или
даже обидой. Я боюсь, что из-за этой женщины папа навсегда забудет
о маме.
Но с другой стороны, если бы эта
женщина изначально не совала нос в мои дела, то возможно мы бы
смогли с ней так-то подружиться. Возможно, но не факт.
— Кстати, Влада, а когда ты начнешь
называть меня мамой? — как бы между прочим, спрашивает Инга, листая
мою старую тетрадь.
