За осень и зиму 2007 года в Пекине вырос очередной архитектурный шедевр – наклонные башни-близнецы незавершенной штаб-квартиры Центрального китайского телевидения (ЦКТВ). Спроектированное Ремом Колхасом и архитектурным бюро Office for Metropolitan Architecture (OMA), это здание низвергает каноны строительства вертикальных небоскребов, преобладающих в центральном торговом районе китайской столицы. Массивная конструкция Колхаса должна была представлять собой кольцеобразную структуру – два асимметричных небоскреба (234 и 194 метра высотой), соединенных Г-образным туннелем. В тот ноябрь в городе ходили слухи: со дня на день башни – обе черные, с напоминающей бриллиантовую огранку сеткой, как бы склоняющиеся друг к другу – будут соединены. Еще больше таинственности предстоящему событию придало заявление проектировщиков (этих верховных жрецов архитектурного культа) о необходимости соединить башни непременно на рассвете, чтобы температура обеих конструкций была одинаковой. Возбужденные блоггеры и фотографы-любители осаждали здание как в реальном, так и в виртуальном мире. Журналисты стали завсегдатаями бара при клубе иностранных корреспондентов, который полнился слухами о том, что грядущий рассвет будет великим рассветом.
А когда зрители не занимались фантастическими домыслами о здании – о том, что оно, вероятно, является самым обширным в мире (больше Пентагона), представляет собой доселе невиданное инженерное чудо техники, занимает площадь в тридцать семь футбольных полей, – они вели политические дискуссии. Старался ли Рем Колхас – король архитектурной философии – придать организации, контролирующей информационные потоки с истинно маоистским рвением, изысканный авангардный облик? Позволительно ли зданию, прослывшему в народе монументальным «калачом», «деформированным пирожком» или даже монстром из научной фантастики, возвеличиваться над малоэтажными историческими постройками имперской столицы, над которой и без того уже прошел смерч под названием «олимпийская модернизация»?[1] И что можно сказать о Коммунистической партии Китая, если для того, чтобы освободить площади под памятник современному западному миропорядку, под снос пошел маоистский завод по производству мотоциклов (и сотни обычных жилых домов)? И нормально ли тратить на постройку здания сумму, в два раза превышающую ежегодные расходы на здравоохранение? А самое главное: не рухнет ли сама конструкция?
В 2007 году разрекламированный проект архитектурного бюро OMA стал наиболее примечательным архитектурным событием современности, затмившим даже футуристический Национальный театр по проекту Поля Андрё (торжественное открытие коего состоялось в сентябре того же года) и самые радикальные творения олимпийской архитектуры (национальный стадион «Птичье гнездо» и покрытый тефлоном плавательный комплекс «Куб воды»). С тех пор известность (или дурная слава) этого проекта практически не уменьшилась – ей помог произошедший в 2009 году во время незаконного пиротехнического шоу пожар во втором клинообразном здании комплекса ЦКТВ, где размещались культурный центр и гостиница, также выстроенные по проекту архитектурного бюро OMA. (Вероятно, тот факт, что соавтором Колхаса был фотогеничный молодой архитектор Оле Шерен, встречающийся сейчас с самой знаменитой китайской актрисой и любящий с задумчивым видом позировать в дизайнерской одежде перед своим великим творением, тоже привлекал СМИ к проекту.)
Также здание Центрального китайского телевидения потрясало воображение, потому что оно идеально отражало странные веяния современной китайской архитектуры: навязчивое желание коммунистического правительства соединить монументальность, призванную укрепить имидж страны, и передовой дизайн; его склонность (за ценой дело не стоит) к усилению государственной власти и преклонению перед иностранными инновациями, а также привлекающий внимание союз звезд мировой архитектуры и последней в мире сильной коммунистической диктатуры. Новейшая история архитектуры Китая запечатлела в миниатюре парадоксы политической системы страны, в которой за рыночным капитализмом скрывается государственный контроль, космополитический гламур сосуществует с однопартийным авторитаризмом и частенько поддерживает его, а коммунистическое правительство пытается обрести новую легитимность, стирая с лица земли свое пролетарское прошлое и возводя храмы капиталистической современности.
