Беатриче
— Что?!
— Ты слышала, — поморщился отец. — Отбор будет через месяц.
В его кабинете было холоднее, чем обычно: за окнами бушевала
вьюга, ветер расшвыривал белые хлопья по обледенелым стеклам, а
высокие факелы у стен почти не справлялись с потоком сквозняков,
даром что поддерживались магическими артефактами. В углу у камина
сидел наш старый пес Аргус — больше похожий на волка, чем на
собаку, — и, прижав уши, наблюдал за мной умными серыми
глазами.
— Княжна Севера не будет бороться за сердце и… — чуть было не
осеклась, но горяча кровь взяла верх, и я выпалила, — и другие,
общедоступные органы этого варвара! Сколько у него там этих…
наложниц? Сотня?
— Это решать мне, — папа посмотрел на меня долгим взглядом. Я
почувствовала, как заледеневший воздух вокруг нас будто бы еще
больше уплотнился...
Гнев полоснул холодом под кожей, почти обжигая. В такие моменты я
всегда ощущала странное смешение жара и льда — оно, наверное, и
было моей настоящей сутью. Дочь Севера и дракон, полыхающий
огнем…
Отец нахмурился, а я продолжала:
— Бессмысленно устраивать этот фарс… Отбор… Надо же! Не жену он
ищет, а кобылицу племенную, простите уж. Ты меня на ярмарку скота
отправляешь?
Да, звучало грубо, даже оскорбительно, но удержаться не могла.
Эмир Маркана, о котором ходило столько слухов — жестокий, дикий,
грозный, бесчувственный… И вот теперь я должна ехать к его
Наследнику, участвовать в показательных состязаниях… Глупость! … И
унижение для нашего рода.
— Отбор — не просто каприз. Это политика. Ты никогда не была
дурочкой, прекрасно знаешь, нам нужен союз.
— Послал бы тогда Насти, — предложила я, пожимая плечами. — Она
бредит этими дикарями. Каждый день читает о них, мечтает увидеть их
черно-белые крепости и ту возмутительную стеллу в пустыне, так
похожую на мужской детородный…
— Анастасия еще ребенок, — отрезал он.
— Ага, как же. Ребенок, мечтающий о мужчине, замужестве и
любви!
— Хотя бы одна из вас.
— Лилиана нашла своего истинного! У них свадьба назначена
уже.
Отец лишь нахмурился.
— Пусть другие бьются за его внимание, а я хочу, чтобы Север сам
выбирал свою судьбу! — в моем голосе звенел вызов, и отец тоже его
слышал.
Он мог разозлиться, но смотрел все так же жестко, бесстрастно.
Словно перед ним не я, его дочь, а непокорный вассал.
— Север выберет свою судьбу, следуя моим приказам… с
благословения Дома Уэмбли, разумеется… И ты тоже, — его слова, с
упоминанием нашего короля, прозвучавшие как приговор, заставили
меня сжать кулаки так сильно, что ногти впились в ладони.
Что ж… спорить — бесполезно. Отец был глыбой льда, не имеющей
трещин. Но я, возможно, неистовый огонь, способный растопить любую
твердыню, только действовать нужно хитрее.
Я сделала глубокий вдох, стараясь унять острую вспышку
злости.
— Хорошо. Если уж мне предстоит бороться за место у трона этого
неотесанного мужлана, то, по крайней мере, я сделаю это на своих
условиях.
В глазах отца промелькнула гордость — он сам учил меня и сестер
не пасовать ни перед кем, даже перед ним. Иногда мне казалось, что,
несмотря на всю его строгость, он любил видеть, насколько мы
упрямы, прямолинейны, непокорны. Напоминание о маме… Она тоже была
такой и когда-то это пленило его сердце.
— Выкладывай, — бросил он недовольно. — А я подумаю.
— Нет, — сказала я твердо, — только на моих условиях, папа. Без
подумаю.
— Твои условия начинаются и заканчиваются там, где я позволяю, —
процедил он.
— Я поеду на Отбор, — решила не тянуть, понимая, что он уже
готов что-то возразить. — Буду участвовать. Но если Наследник
Маркана меня не выберет, ты больше никогда не будешь лезть в мою
личную жизнь.
— Ты — княжна, Беатриче. От твоей так называемой “личной жизни”
зависит судьба всего Севера.
