Наши дни
Она с опаской поставила картонный короб на стол и отошла в сторону, не решаясь вскрыть его. Смотрела, склонив голову к плечу. Пальцы рассеянно теребили шнурок для очков – элегантные очки-половинки в тонкой золотой оправе висели на груди, при каждом вздохе цеплялись за пуговицу домашней блузки. Плотно сжав губы, женщина прислушивалась, как становятся чаще удары в груди, как начинает шуметь в ушах, а в носу появляется неестественное онемение – верные признаки поднимающегося давления.
Поколебавшись еще несколько мгновений, она все-таки шагнула к коробке.
Эта посылка отличалась от предыдущих наличием обратного адреса, и это успокаивало.
«Это что-то другое», – решила женщина и взяла в руки ножницы. Несколько уверенных движений, скрип клейкой ленты, пыль на кончиках пальцев. Отложила ножницы, отодвинула клапан и открыла почтовую коробку.
Внутри оказался голубой полиэтиленовый пакет, в который обычно собирают бытовой мусор. Такие продаются в дешевых хозяйственных магазина, рулонами. Хрусткий, пупырчатый, он пах едким химическим ароматизатором. Женщина поморщилась и презрительно скривила губы: кому пришло в голову присылать ей какое-то дешевое барахло?
Ткнув кончиком пальца пакет, обнаружила что-то темное внутри него.
Сердце билось учащенно, до боли в груди. Начало подташнивать.
Она подавила желание убежать – что за глупости, в самом деле. За последние полгода она уже стала психопаткой, пугаясь каждого резкого звука или неожиданного шороха. В полуобморочном состоянии разорвала пакет для мусора и раздвинула полиэтилен. В нос ударил тошнотворно-сладкий запах прогнившей живой плоти.
– Господи, – женщина отшатнулась, бросилась к окну, чтобы распахнуть его шире, жадно втянула в себя чистый, напитанный липовым цветом воздух. Сообразила, что мерзкая вонь расползается по квартире, кинулась к двери, закрыла ее.
Настороженно обернулась к столу, все еще борясь с желанием отнести посылку, как есть, на помойку. Но что-то, что она так старательно взращивала в себе все эти годы, заставило, подавив боль в груди и рвотный рефлекс, вернуться к пакету. Она сняла с мойки резиновые перчатки и, задержав дыхание, расширила дыру в пакете и заглянула внутрь.
Помятое и потускневшее темное оперение, мутные глаза-бусинки, щуплое тельце.
Внутри оказался труп вороненка.
Россия – священная наша держава,
Россия – любимая наша страна.
Могучая воля, великая слава –
Твое достоянье на все времена!
– Господи, Лебедев, ты отключишь будильник или нет? – Лида зарылась в подушку, положила ладонь на ухо, чтобы приглушить торжественные звуки. Сообразила, что ей вставать на тридцать минут позже, и простонала еще громче: – Русла-ан!
Муж пошевелился только на первых строчках второго куплета, сонной рукой дотянулся до сотового и выключил мелодию.
– Мне еще тридцать минут можно было спать! – Лида почувствовала на своей талии горячую ладонь, которая затем скользнула под футболку и чуть сдавила грудь. Колючая щетина на шее и хрипловатый спросонья голос:
– Доброе утро, милая.
Лида поморщилась:
– Фу! Как в дешевом кино… – и окончательно проснулась.
Резко села и сдернула одеяло с Лебедева. Тот почесал друг о друга волосатые ноги и тоже сел.
– Если я сегодня опоздаю, то Боря меня убьет, – пробормотал Руслан, спуская ноги с кровати.
– Ты Степку в сад обещал отвести! – крикнула Лида ему в спину.
Муж вскинул к потолку указательный палец и скрылся в ванной.
Начиналась рабочая неделя.
Ну как рабочая, – у адвоката Лебедева практически не бывало выходных, у блогера и тренера Лиды – тем более. Одна неделя отличалась от другой хлопотами о скучающем без друзей и детского сада сыне, приготовленным, а не заказанным из ресторана ужином и семейным просмотром фильма перед сном. Ровно тридцать три минуты, пока засыпал на плече Руслана Степушка.
