Это произошло со мной 20 августа 1979 года. В тот день я должен был вылететь из Братска в Пятигорск, но не прямым рейсом, а с пересадкой в Москве.
Утром двадцатого августа я отправился в аэропорт Братска. Народу в аэропорту как всегда было много, лето подходило к концу и жители Северных районов летели на отдых на Черноморское побережье Кавказа. Да и на Байкало-Амурской магистрали наступил пик строительства железной дороги, и молодёжь толпами ехала со всех республик Советского Союза на строительство БАМа, а кто-то уже и возвращался с БАМа. Большинство строителей ехали домой в очередной отпуск. Но не все выдерживали суровые климатические условия Севера, доходившие зимой до 60 градусов мороза, поэтому многие молодые люди выезжали с БАМа домой навсегда. А Братск исполнял роль перевалочной базы между Москвой и Северо-Байкальском, вот поэтому народу в аэропорту было всегда много.
Постояв немного на улице, я зашел в зал ожидания, народу в зале было чуть меньше, чем на улице. Хорошо ещё, что конец августа выдался на удивление тёплым, и половина пассажиров находилась на улице. Но это днем, когда на улице тепло, а что будет вечером, трудно было даже представить, когда сядет солнце и станет прохладнее, а из леса подтянутся комары, а ещё хуже мошки и начнут беспощадно жалить.
Я решил протиснуться к кассе регистрации, но не тут-то было, к ней невозможно было подойти ни с одного боку, и я расстроенный отошёл от кассы. По углам зала прямо на полу сидели стайки парней и девчат, и под гитары пели студенческие песни. Я поискал глазами по залу, где бы мне примоститься на лавку. Под лестницей, которая поднималась на второй этаж зала ожидания стояла деревянная лавка, а на ней сидел молодой парень лет тридцати чуть постарше меня на пару лет, но не больше, а рядом с ним на скамейке стояла спортивная сумка. Одет он был прилично видимо тоже ехал на БАМ, но одиночкой. Место рядом с ним к моему удивлению оказалось свободным, и я решил подсесть к нему. Когда я подошел к скамейке парень быстро пододвинул сумку к себе и также быстро убрал с неё руки. Я молча сел на лавку. Парень задумчиво уставился в пол, он даже не обратил на меня внимания, потому что ему было не до меня, он думал о чем-то своем. Я для приличия с минуту помолчал, а затем спросил: «На БАМ?». Он криво усмехнулся, но промолчал. «Значит, разговора у нас не получится», – подумал я. – «Видимо, ему сейчас не до меня».
Я положил чемодан на лавку на свое место, чтобы никто другой не занял его, так делали все пассажиры, и посмотрел при этом на парня.
– Иди не бойся, – сказал он, – я присмотрю за ним.
Я снова подошел к кассам, но к ним невозможно было подступиться, ни с одного боку. А молодёжь в штормовках, видимо из студенческого отряда, брала кассы штурмом, многие из них трясли билетами и липовыми телеграммами и все дружно в раз кричали и требовали отправить их первым же рейсом. Кассирши от их крика морщились и затыкали уши. Приложив усилие, я с горем пополам пробился к диспетчеру по транзиту.
– Когда будет ближайший рейс на Москву, – прохрипел я, – сдавленный со всех сторон студентами. Диспетчер молодая симпатичная девушка удивлённо и зло глянула на меня и также зло ответила: «Через неделю, ты, что не видишь, что здесь твориться».
Я расстроенный от такого обращения выбрался из толпы и снова направился под лестницу. А парень все также сидел хмурый, уставившись взглядом в пол. Но когда я сел на лавку, он вдруг оживился.
– Ты должен мне помочь, – сказал он.
– И в чём же? – удивился я. – Если с билетом, то это не ко мне, я сам не знаю, как мне улететь из Братска.
