Ярослав
– Ну как тебе столица, Гошаныч? – Вадим перекрикивает музыку. Уже порядочно накидался, шутит глупо, но сжимать в руках талию Маши не забывает.
Девушка дёргает плечами, стараясь подавить судорожный вздох, и делает большой глоток алкоголя, трудно сглатывая. Понятно, обижается, что Вадик решил провести последний вечер перед командировкой в баре с нами, а не дома с ней вдвоём. Маша неосознанно мешает трубочкой коктейль в стакане и медленно мигает в такт лучу стробоскопа.
– Очень быстрая, – отвечает Гоша. – Но девушки красивые, – расплывается в наглой улыбке.
– Ну вот вернёмся, Машка тебя с кем-нибудь познакомит, – смеётся Вадос, – будешь завидный жених, при бабле. Да не смущайся ты, тут все за «зеленью» едут, только Ярый у нас идейный, – чмокает свою девушку в щёку.
Она скидывает руку жениха и поднимается с места.
– Я сейчас вернусь, – протискивается мимо меня, выходя из-за столика. – Извините.
Замечаю в её глазах подозрительный влажный блеск. Вадик постукивает по столу зажигалкой и задумчиво смотрит вслед девушке.
– Не прав ты, Вадос, – качает головой Архип, – зачем её прикормил? Ведь знаешь, куда едем. Хорошая девчонка.
– Не сдержался, мужики. Предложение сделал. Месяц как на крыльях живу, а просыпаться с ней – это вообще отвал башки. Не в обиду – последний раз еду с вами, на свадьбу надо заработать. Хочу в платье пышном её, чтобы гости, голуби, ресторан, ну по-людски, короче. Когда Машу в халатике белом увидел, сразу офигел. Смотрю на неё, улыбаюсь, как дебил. А она строгая, говорит, мол, на живот повернитесь. Да как мне антибиотик в задницу засадит, – Вадим мечтательно улыбается, достаёт из пачки сигарету и крутит её между пальцами. – Баба, понятно. Не хочет, чтобы ехал. Ну что такое три месяца?
– Я тоже считаю, что ты не прав, – на несколько секунд замолкаю, пока официантка, стреляя глазками по нашим фигурам, расставляет на столе заказ. – В контракте пункт «отсутствие семьи» не просто так существует. Надеюсь, ребёнка ей не сваял?
– Перестань, Ярый, – Вадим хмурится и старается убедить в своей правоте себя больше, чем меня, – вон у Архипа сестра есть…
– Васька совершеннолетняя, самостоятельная, – Архипов прерывает друга. – Я тоже хочу, чтобы у неё всё было. Чтобы вот доучилась в институте хорошем. А год обучения знаешь, сколько стоит? – берёт с деревянной доски круглые крекеры и выкладывает их в ряд, как нули. – Вот столько.
– У нас в Томске квартиру за такие деньги купить можно, – присвистывает Гоша.
– Да нафиг оно нужно тогда? – психует Вадик. – Всё в эти чёртовы деньги упирается. И Машич тоже смены ночные пашет, говорит, что после «скорой» плюшки им положены, – сигарета рассыпается шелухой вперемешку с табаком в его пальцах. – Пойду покурю и Машку поищу.
Следующие несколько минут каждый думает о своём, делая вид, что увлечён едой в тарелке. Первый раз нам так нервно. Может, потому что раньше положение было относительно спокойным, а в последние две недели «бородатые» вконец оборзели?
Музыка плавно сменяется с быстрого трека на медленный, и уши заполняет бархатный женский голос. Он растекается патокой по венам, запускает по спине и рукам крупные мураши, которые отдаются приятным теплом в паху. Занятные ощущения. Поворачиваю голову в сторону сцены и вижу молоденькую девушку возле микрофона. Ей, вообще, есть восемнадцать? Ведёт себя очень спокойно, без ужимок, движения плавные, кисти тонкие… Её фигура глухо запечатана в чёрное платье без пошлого декольте. Видны только глубокие вдохи и лёгкие вибрации тела на сильных нотах. Глаза прикрыты – явно кайфует. Небрежно отбрасывает прядь длинных волос за спину, проводит кончиками пальцев по шее до острой ключицы и возвращает руку на микрофон. А меня сносит, будто ударной волной, возбуждение в теле нарастает, пальцы стискивают стакан до хруста стекла. Инстинкты орут, что надо хватать её и делать своей, пока она ещё вот такая: нежная, податливая… ммм…
