Всегда, когда приезжаешь на новое место, встречаешься с людьми, у которых останавливаешься, которые берут тебя на постой, на кошт, бескорыстно помогают, показывают, рассказывают, просто ходят с тобой по городу или просто проводят с тобой время.
Мои города – это дорогие и любимые люди, которым хочется отдать должное. Лучшего повода для этого, чем книга, выходящая в серии «Письма русского путешественника», я не вижу.
Когда-то и Москва была чужим городом, куда я приезжал погостить, а на самом деле «воздушка перехватить» (пока не появился интернет), чаще всего останавливаясь у Инны и Саши Шабуровых на Верхней Масловке или в Марьино у Игоря Сида и Ани Бражкиной, что провели у себя дома первый мой московский квартирник, где я читал стихи и списки, чуть позже вошедшие в роман «Едоки картофеля» (одним из них я открываю второй раздел этого сборника).
Слава Курицын жил тогда на «Октябрьском поле», а Илья Алексеев, по прозвищу «Царь», – на «Пражской».
Конечные станции московского метрополитена я закреплял очередными приездами и на «Красногвардейской» у Сережи и Ларисы Шехуриных, которые как родного выхаживали меня после той травмы на «Рижской», когда я пытался спуститься по эскалатору, идущему наверх, но потерял равновесие и упал (Лариса, с меня все еще рыба в маринаде!).
В Питере я дольше всего жил в коммуналке на Рубинштейна (довлатовский дом!), ключи от комнаты в которой мне выдала Юля Рахаева; ожидая финскую визу, жил в странной школьной гостинице на Мойке, 13 (она потом тут же исчезла). Еще пару раз – в отелях и гостиницах разной степени комфортности (об этом лучше всего прочитать в повести «Мученик светотени» из первого раздела).
В Пермь я часто попадал по наводке Марата Гельмана. И там мне всегда действенно и по-настоящему помогала Ира Гулая, Володя и Марина Абашевы. Так же как и Нина Горланова вместе со Славой Букуром, и Наташа Шолохова, у которой я ночевал в свой самый первый свой приезд (где ты теперь, Наташа, ау!), сразу же после выхода сборника «Ангина».
В Свердловске-Екатеринбурге я останавливался у странного поэта Сандры Мокши, который затем пропал без вести, Кости Богомолова и Феди Еремеева, которые живы и здоровы… За постой во время первых «Курицынских чтений» благодарю самого Славу и Вадика Месяца, так как вместе с Курицыным, Д.А. Приговым, Вероникой Хлебниковой, двумя Куликами, Олегом и Андреем, и Людой Бредихиной мы замечательно проводили время в гостинице Академии наук.
В Волгограде мне хочется вспомнить Анну Степнову.
В Алма-Ате – ныне покойную Ольгу Маркову и ныне, надеюсь, здравствующую Зацарину (про нее есть немного в повести «Невозможность путешествий»).
Во Фрунзе (ныне Бишкеке) и Кара-Балте – своего однополчанина Витю Киприянова и его родителей; в Одессе, Кишиневе и Чадыр-Лунге – своего старшину Толика Терзи и всех его многочисленных родственников, а так же безвестного водителя последнего троллейбуса, который гнал по ночному городу так, что опаздывая на самолет, я так и не опоздал.
В Тарту мне поселиться в общежитии филфака на улице Пяльсона помогала Ыйя («цветок», если в переводе с эстонского) Рихардовна Авамери (переводится как «морская»). Возились с нами там прекрасные тартуские студентки Лена Глухова и Грета Тальвет. В Тарту нас, студентов-второкурсников, на встречу с Лотманом привезла лучшая преподавательница Челябинского государственного университета Нина Михайловна Ворошнина. (С Лотманом встретились, поговорили. Потом еще. И еще. На всю оставшуюся.)
В Эстонию мы ехали через Питер, где в квартире со странными потолками на Невском остановились у художницы Людмилы Петровны Лютиковой, Милки, как ее по сей день называет Ворошнина.
